Жестокость

Мужчина открывал  замок на двери в  заборе, ограничивающем место расположения сарайных построек. Он -  ветеран Великой Отечественной и Японской  войн, майор  запаса,  проживал со своей семьей  после демобилизации с 1956 года  в большом Волжском городе. Когда был молодым, жизнь казалась прекрасной и пусть не простой,  но хорошей. А, может,  в молодости все кажется простым  и возможным. Он пришел на завод сначала мастером цеха, затем, уже много лет, работал начальником транспортного цеха. В его рабочем поселке его уважали и ценили за незлобливый характер,  умение выслушивать  и, что, немало важное, помочь, где советом, а  где и по-другому.  Он уже давно  был на пенсии, тогда она считалась хорошей, потому, что на нее можно было жить. Да, и сейчас он не жалуется. Квартира, пусть «Хрущевка», но есть, есть дача, положенных когда-то шесть соток, есть огород,  где посажен картофель, и его почти не нужно покупать на зиму. Ему нравилось рано утром встать и пойти в «сарай», как говорят у них в поселке. Сараи находились в низине,  недалеко от озера, с замечательным названием «Лебяжка». Так оно называлось потому, что раньше было   чистым, и в нем плавали лебеди. Ох, и давно он уже на нем не видел этих гордых птиц. За озером простором расстилалась   огромная поляна, с диким  щавелем, диким лукои и незатейливыми полевыми цветами. На краю поляны начинался лес, его поселковые называли «дубовка». Вся эта картина радовала глаз, давало ощущения свободы.  У мужчины была одна слабость - это охота и собаки. Он покупал  «гончих» на выставке, тайно скопив деньги с поученных премий. Собаки отвечали ему взаимностью. Куда  бы он ни  шел, они его  всегда сопровождали. И люди знали,  что где-то рядом «Герасимович», так звали его. Сейчас  у него остался один кабель по кличке «Босс».  Кутенком  Босса  подбросили ему  в сараи.  Он был такой хорошенький, мягкий, пушистый комочек с большими сильными лапами. Мужчина думал, что вырастет настоящий «волкодав». Ему всегда нравились  большие собаки. А эти маленькие- комнатные, ну, что,  с ними же на охоту не пойдешь. Боска не оправдал надежды хозяина в размерах, зато превзошёл в преданности. Собака ни на шаг не отходила от него: ожидал его из магазина у дверей, около подъезда, когда Герасимович был дома. Бабушки, сидевшие у подъезда на лавочке, по  собаке понимали,  что мужчина на втором этаже, где он жил, только начал открывать входную дверь. Боска уже вскакивал и усердно вилял своим пушистым хвостом. Появившейся хозяин угощал его то мяском, то  хлебной корочкой , то косточкой. Как Боска радовался этим своим «вкусняшкам». Хозяин садился на лавочку и ждал, когда пес справится с угощением. Ходил Герасимович с палочкой: после перенесенного инфаркта, у него «заклинило» тазобедренный сустав. Бабушки, при виде мужчины,  кокетливо улыбались,  начинали шутить. Женщины, они в любом возрасте – женины. Затем они вдвоем шли в «сарай» кормить  кур и поросят. Без этого было бы трудно прожить в это время, пенсии как-то постепенно ни на что не стало хватать. Одних лекарств им вдвоем с женой,  нужно было на полпенсии. Он, прошедший войну, не роптал. Станет же,  когда ни будь полегче. Ну, не им , так внукам, должно стать, ведь не зря же  его ровесники проливали  свою  кровь. А его ровесникам сейчас не так и много нужно. Все свои рассуждения Герасимович адресовал Боссу,  который тихо сидел рядом и внимательно слушал. Когда хозяин обращался к нему, Босс начинал усиленно вилять хвостом. Пес  знал все переживания его,  чаяния и сомнения. Ну, кому еще можно доверить  самое сокровенное? А Босс -  «могила», никто ничего от него не узнает. Когда они уходили в луга,  хозяин бросал собаке палку, и Босс с веселым лаем кидался  приносить ее хозяину. Им вдвоем было хорошо.
Так они дружно прожили восемь лет. Босс стал более степенным, но как был, так и остался добрейшим псом. Он, конечно, очень любил своего хозяина, но и все люди ему  тоже нравились. Он никого не обижал, даже редко облаивал, когда  пытались  «обидеть»  его или его хозяина.
Однажды августовским утром Герасимович, выйдя из своего подъезда. Не увидел, как обычно, преданных глаз своего друга. Герасимович тихо позвал его, но пес не появлялся. «Стареет, дружище, наверное, не проснулся, спит в сарае» - подумал про себя Герасимович. Он  тихонько двинулся в сарай. На улице светило летнее солнце, пели птахи, но жары не было.  Открыв замок, с усилием отворил дверь. Позвал Босса, но никто не отозвался ему.   Хозяин решил немного подождать, пес  почует, что хозяин пришел, и прибежит. Но время шло, а верный пес  не появлялся. Герасимович прибрался в сарае, собрал мусор и снова позвал Босса. Никто не отозвался на его зов.  «Пойду,  выброшу в помойку мусор и поищу его» – решил мужчина. Поднялся на пригорок, где размещались мусорные контейнеры, Герасимович открыл крышку крайнего из них.  Из груди воевавшего и видавшего виды мужчины вырвался сдавленный крик. Сверху, на мусоре лежало тело его  друга с перерезанным горлом. Все вокруг было в крови. Мужчина как остолбенел. По его лицу катились слезы,  дрожащими руками он достал бездыханное тело  собаки. Прижал его к своей груди и прошептал: «Кто? За  что? Фашисты!!!» Но его уже никто не мог услышать и никто не мог повилять хвостом. Как обезумевший,  Герасимович с псом на руках, весь в крови, прошел мимо дворничихи, у которой от этого вида вырвался сдавленный крик,  и с причитаниями она двинулась за  мужчиной. Было рано и все еще спали. В сарае, Герасимович опустил уже холодное тело пса на скамейку,  все тело   бывшего солдата  содрогалось от беззвучных рыданий. Даже на войне, где смерть неизбежна, он не плакал,  теряя товарищей и друзей. Но ведь сейчас не война! Откуда же эта фашистская жестокость? Он похоронил своего друга под березкой, что росла около сараев, и молча стоял около свежей  могилки. Он не плакал больше, он молчал, молчал, кода его окликали по дороге домой, молчал,  когда соседки, сидящие  на лавочке,  спросили: «Где Босс?»  Открыв дверь, жена испугалась его вида: бледный, с потухшими глазами, с посиневшими, как у сердечного больного,  губами. Молча прошел в комнату, сел на диван и попросил водки. И впервые без возражений, она налила рюмку и подала мужу. Потом была «скорая помощь», которая сняла боль в сердце, но не смогла снять боль с  души. Во сне он видел довольную морду своего «казненного» неизвестными людьми пса. Он понимал – война еще не кончилась, раз жив еще «Фашизм», жива фашистская жестокость. Ее не уничтожили, и она еще даст свои  жуткие ростки.