Вольга Седакова. Стары паэт

               
Ідзе праз пакой і далоні хавае,
дрыжыць, так што мерзне на ім паліто.
І сцюжа завоканная адчыняе
віно, пра якое не помніць ніхто.

Глыток – і пачнуцца дзівосныя рэчы:
няўзнак разнасцежыцца клетка, і птах
дажджу – азірнецца ў жытле чалавечым,
як быццам старонку закапалі свечкі,
як сябра зірнуў – і пайшоў у слязах.

Тут ён і ўзгадае, хто здыдзень і збаўца,
хто госць, гаспадар і няшчасце яго,
хто плакаў, шыпшыну знутры абарваўшы,
і кінуў усё, бо хацеў усяго.

Якая ж цудоуная , сумная справа,  –
ні слова, ні сказ і ні сотні тамоў –
а проста праз грудзі, бы ў лесе праз травы,
бялее-баліць першацвет халадоў.

Бывай жа і помні, бывай жа і ведай:
нішто і ніколі не варта сябе.
Заўседнасць і боль засланілі ад свету,
ды я пасміхаюся ў гэтай журбе.

А ты вымаўляй: гэта тое, такое,
што ёсць, і было, і ліецца праз край.
Наўрад ці адсюль мне сачыць за табою,
але вымаўляй,
            вымаўляй,
                вымаўляй…
               
                Пераклала Марына Куноўская.



                Ольга Седакова 
       Старый поэт
 
Он ходит по комнате и замерзает.
Но странно подумать, как зябнет пальто.
И стужа за окнами напоминает
вино, о котором не помнит никто.

Глоток – и начнутся чудесные вещи:
откроется клетка, и птица дождя
посмотрит на комнату по-человечьи,
как будто страницу закапали свечи,
как будто кивают, в слезах уходя.

Тогда он и вспомнит, кто друг и виновник,
и гость, и хозяин, и горе его,
кто плакал, внутри обрывая шиповник,
и требовал всё, и не взял ничего.

Какое же это печальное дело!
Не слово, не слово, не тысяча слов,
а то, что душа, как теперь, холодела,
когда открывался цветок холодов.

– Прощай и запомни, прощай и сознайся:
ничто никогда не достойно себя. –
И в облаке боли, во тьме постоянства
я вновь улыбнусь и кивну уходя.

Но ты повторяй: это то же и то же,
что было, и будет, и полно по край.
А я уже там, где никто не поможет.
Но ты повторяй,
               повторяй,
                повторяй…