вынужденные стихи 2018-2019...

К Р И К

Моя тоска обуглилась тобой,
булавкою проткнули лист бумажный,
повесился на нитке зверобой,
кораблик мой измазан черной сажей.
Постылая, изорванная весть
по переулкам бродит, липнет к окнам,
и воздуха лишает мою клеть…,
под кожу тычет мне иголки.
Я пальцами сжимаю воск свечи,
он плавится и обжигает кожу,
все топоры затуплены в ночи,
все сны на окна черные похожи.
Свеча моя потухла над тобой,
слова, как яблоки моченые, вспотели,
душа свернулась в трубку над травой,
и крик застыл… - все спички отсырели.

(октябрь 2018)



***   ***   ***


ты знала - я любил…
я жил…
твоя рука была моя
твой выдох становился вдохом
крутая линия бедра
всегда оканчивалась входом
и я входил с тобой в тебя в себя
как в воду талую без страха
моя ладонь была твоя
я разжимал ее и птаха
расправив тонких два крыла
парила медленно над плахой...



(октябрь 2018)



***   ***   ***

той пустоты, что в доме нашем
повесилась покойником и в люстре
китайской бликами распятой
(которую хотел я вынести на мусор)
- бежали мыши все и не скребутся
фанеркой за, и треснувшая плошка
на половинки развалились и засохла,
ее хозяйка - наша кошка
покинула наш дом, исчезла…
за печкою умолк седой сверчок.

меня здесь больше нет…
меня никто не ждет…
я в дверь не постучу…
остыли стулья и постель остыла,
ты зеркала закрыла -
руками рыжими -
вперед ногами вынесла меня…


(ноябрь 2018)



***   ***   ***

Длина пейзажа сократилась, до лощины
еще пройти, а там и взгорка плешь,
разъяты по углам два дерева вершины,
две голые - осенних доков вещь…
Шевелится листок на ветке, в придорожной
вороны клюв наводит луже рябь,
покрылись почки все под зиму толстой кожей,
морозцем налилась пупырчатая хлябь.
Сорока в клюве весть несет в село слепую,
в калитках пустота и на дверях замки,
невесту второпях отдали здесь немую
заезжему купцу за литр без тоски.
Болтается-висит ослепшая картонка
и купол унесли и сдали за гроши,
у каждого теперь с присоскою иконка
на лобовом стекле для «святости» души.
Старухи древний сон я мимо потревожил,
шагами гулкими под ставней проходя,
иголкой по спине пригляд ее тревожный -
шершавый глаз ощупывал меня.
К ногам прилипла грязь, дома все на исходе,
пустынность улицы закончилась крестом,
прозрачный ангел кладбища на входе,
поникнув крыльями, манил меня венцом.
Синицы свист торжественно и бодро
прорезал воздух… В доме молотком
разбили люстру, вбили гвоздь в подкову
и криво «ПРОДАЕТСЯ» вывели мелком.
Мурашек рой, как пена после пробки,
вдоль позвонков - от пяток до ушей,
кричали сойки мне встревожено вдогонку,
кода я точкой убывал… меж стынущих полей.


(октябрь 2018)



***   ***   ***

откуда вдруг…
к стеклу прижалась… с той стороны,
я раму настежь… -
в замедленном движении рапид
свалилась на пол и в текст вошла
и двинулась в конец его пунктиром,
крыло отломано влачилось,
я ногу приподнял…,
она пунктиром под ногой… и дальше в угол текста,
где обувь у меня (на самом деле),
прижалась боком к зимнему ботинку
и пуговицу-глаз в меня вонзила,
я ногу опустил…,
помедлил, к компу подошел
и «Word» закрыл,
исчезло
крыло отломанное март…

(март 2018)



***   ***   ***

Твое крыло давно отломано не мной,
оно касается меня своим обломом,
я молча глажу по нему и за тобой
смотрю в окно на дом с дюралевым забором.
Сгустилась тень и будто бы темно,
еще сгустилось что-то, но не вижу,
бездомный пес, как человек, умно
взглянул в меня и отхлебнул из лужи.
Я форточку прикрыл и со стены
услышал маятник - глухую вертикальность,
остановились там настенные часы -
та времени искусственного странность.
Со лба чуть выше твоих век,
как ручеек, свилась твоя кудряшка,
на завтра обещали первый снег,
а пустота уже застыла в белой чашке…


(18 ноября 2018)




***   ***   ***

БЕССОННИЦА


«…пора бы мышеловки мне расставить,
рукой своей не выловить мыша,
луна оскоплена и лодку не поправить,
и простыню продал на паруса»…
- такая рифма в ночь приходит и уходит,
свербит в потемках, руша пустоту,
влетает в форточку и темный стул тревожит,
чтоб «паруса» обрезали строку.

«…подушки тихий шум, часов настенных ход
раскачивает мозг, кровать летит в откос»…
- вот новая строка нейроны разрушает,
бессоннице моей пророчит долготу,
а ночь сама собой, оглохнув, убывает,
крадет часы у дня в слепую немоту…,
в матрасе шорох-мышь - как будто в стоге сена
иголку тонкую пытается найти,
на завтра мнится мне погоды перемена,
и черную бы весть оставить взаперти…,
а мышь все точит слух - короткий, как под мехом,
рука моя шуршит в соломе под собой,
я вынимаю звук и наполняюсь эхом -
в руке моей игла вольфрамовой дугой…,
меж пальцами игла горит и освещает
вокруг кровати круг и тени, шевеля,
ночь сумрачно ползет и будто отступает
за призрачный порог чужого бытия…,
с безумством тело ночь на чистовик рифмует,
в руке моей огнем по-прежнему игла…,
а спекшесть губ слова строке диктует -
«…как ты могла…,
                скажи, как ты могла…?!».


(ноябрь 2018)





***   ***   ***

РАСПЯТИЕ

Крадусь, ногами щупаю тропу,
рукой сухие ветки убираю,
боюсь, как бы не встретить мне толпу,
лицо под окнами соседей пригибаю,
из окон их тягучий шорох слов -
судачат, скалят кривотолки,
у всех у них имеется засов
и с толстым ушком все у них иголки.
Иду все дальше, впереди забор…,
беру правее, снова пробираюсь,
в руке нагрелся мой заточенный топор,
я пальцем к лезвию… и просыпаюсь…

… в висках бушует яростная кровь,
тень топора в руке еще таится,
в дому моем царица моль
украла верность у девицы…
подушка - каменная мысль
тверда, как потный ватник арестанта,
кто нашептал по мне такую жизнь,
кто раскидал по мне такие карты?!
прижата ребрами постель,
как проститутка наизнанку,
мне выпала без срока канитель,
и ржавый гвоздь в мою рубашку,
палитра черная моя,
как уголь, скоксовалась до предела,
как будто молнией обуглена душа
и ты - мое - чужим распяла тело…



(июль-октябрь 2018)



***   ***   ***

На завтра обещали первый снег,
и на вчера, однако, тоже…,
вот к листику склонился человек,
обыкновенный будто бы прохожий.
Он смотрит-смотрит и лицо
его становится угрюмым,
его коснулось лужи пальтецо
и он не кажется мне умным.
Он вынимает свой фотоаппарат,
наводит фокус, глаз свой щурит,
ненужный, в общем, никому формат,
среди людей он словно дурик.
Его понять лишь может кот,
он подошел и нюхает травинку,
они вдвоем без тягот и забот
заполнили унылую картинку…



(ноябрь 2018)



***   ***   ***


ПЕРВЫЙ  СНЕГ

К обеду он уже растаял…, ночью
он тихо выпал, я не спал -
в открытой форточке снежинок точки
с кровати редких я считал…,
а утром первое, что я увидел,
был чайник… - черный силуэт,
и он чернел как бы обидой -
что я просплю весь первый снег…,
сорока белыми боками -
куда-то с ветки на крыльцо,
маяча, по диагонали
пересекла мое лицо,
я подошел к окну босыми,
холодный пол не обжигал,
внизу сосед Руслан в машине
уже мотор свой прогревал,
потом он медленно отъехал -
травы чернеющий квадрат,
озноб прошел по всему телу -
я снегу первому не рад……

Я помню первую снежинку,
ту, на ладони у тебя,
она сгорела твоего тепла
(твое тепло, опередив,
ее сожгло, пока я целил объектив),
потом смеялись мы в обнимку -
я смерть снежинки не простил……



(ноябрь 2018)



***   ***   ***

Повсюду выпал снег сиротский и не первый,
проселки русские в пейзаже пробелив,
шаг оставляет след извилистый и нервный
в дороге белой, пашню разделив.

Известный маячок уснувшего пространства
крестом за мною вслед - разомкнутым крылом,
и сверху иногда картаво и напрасно
грозил, как из Орды, «гортанным ясаком».
В нескошенных местах трава черна сухая -
раздолье для чернил и графику респект,
а под ногами мышь, мой след пересекая,
зерно в нору несет - в траву под тонкий снег.
Ей снизу ничего, как ворону, не видно,
и жизнь ее нема - случайна заодно,
и за такой раздел должно быть ей обидно,
в норе ее темно, как под крылом его.

Дороги поворот к седым буграм приводит -
без купола здесь храм и несколько домов,
другое время здесь как будто происходит,
застыв в замках дверей неведомых отцов.
Трава под сапогом хрустит все ближе к храму,
в руке сама собой повисла шапка ниц,
в проеме без дверей сначала вроде странно
фанерка с надписью «внимание - кирпич»!

Обратные шаги не думаю, что легче,
иду и вслух прощение прошу,
а встречный ветерок становится все резче,
того гляди… - надует нам беду.


(декабрь 2018)



***   ***   ***

Дорога мерзлая под робким первым снегом - покатом вниз…
навстречу фура - с надрывным и нездешним стоном
(колеса в пробуксовку, сверху лес ее давил - березы бревна да осины),
следы свои я стал печатать чуть правее мимо,
оскал кавказца будто бы прилип к стеклу, -
он нервничал внутри, на газ давил, колеса буксовали, но ни с места…
потом он выполз из кабины и крикнул вслед своей из бороды:
- Послюшай, брат, нэ знаешь, гдэ здэсъ трактар?
- Нет, - я сказал, - не знаю, и вряд ли сыщешь здесь кого! -
и прочь пошел (дорога повернула вверх к деревне).
Я шел… - комочек к горлу… - дома все словно вымерли,
ни одного дымка из труб, и храм свечой… - побелен и закрыт.
По осени здесь азиатов молотки стучали
на крыше дома, с московским номером машины,
и журавли по вечерам летели к югу,
кричали жалобно тоскливо…

Привычный знак российского безлюдья -
улыбка тюркская, просящая работы,
да русский лес везут-везут хачи…
Земля моя, ты словно та жена,
что, бросив мужа,
любимые его харчи
любовнику теперь
готовишь…


(ноябрь 2018)



***   ***   ***

я вскидывал и целил в небо объектив… пустое
над полем скошенным, … я ждал их,
я смотрел в глазок, перемещал зрачок на землю - 
срывала что-то, ходила медленно по полю,
крыло чуть позади влачилось,
(мне рисовалось так…, а может и не так…),
усталая вернулась, подошла, взглянула в небо,
по-прежнему пустое, с севера тянуло -
прядку шевелило (красиво выбилась из-под платка),
я все смотрел в глазок, компоновал…
и прядку, и стерню, лишь ветер не давался…,
вдруг обернулась - две точки осени - сказала:
«живем с тобой одними журавлями…»,
рождается так что-то - я подумал -
из неба белая строка …………..


(октябрь 2018)



***   ***   ***

Н О Ч Ь


Твой глаз настроен так же, как и мой,
твои слова, опередив, слетают те же,
я снова прихожу к тебе домой,
вношу беду свою, как старую одежду.

Постели стелятся по разным по углам,
я караулю слух - прислушиваюсь к звукам
чужого дома закутам
и к простыне прикладываюсь ухом.
Твои шаги в босую ночь
тревожат тень и будят половицы,
на стул рубашка твоя прочь,
и грудь твоя, как у девицы.
И ночь становится длинней -
молчит шкафами и посудой,
лишь темный угол все слышней,
где счетчик напевает безрассудно,
как будто шепот прежних дней,
оставшихся в Алексино с тобою,
целует в губы крики журавлей…,
а утром говоришь:
             «хоть день еще со мною»…


(октябрь 2018)



***   ***   ***

От нежности бывает пустота,
и губы жгут, бывает, вхолостую,
как слово устаревшее «уста»
лишь текста красит малую структуру.

Тебе ни разу я ни словом не солгал,
у мертвых губы лгать не могут,
я часто лишь горячий чай мешал,
чтоб теплыми губами твои трогать.
Сегодня ты пришла и первый снег,
который ждали долго, наконец-то
присыпал все и у застрех
засуетились воробьи неспешно.
Я рассказал тебе про новый сон,
все тот же - давний, смутный, прежний,
и ты сказала будто он
тебе приснился еще прежде…
И мука вся в твоих глазах -
как белая мука на всех витринах,
как в незакрытых чердаках
сквозняк сквозь паутину…
 

(ноябрь 2018)


***   ***   ***

ВОРОН


Забыла ты меня - и крестик самолетный
растаял в небе синем февраля,
под лыжами уснул проселочек окрестный,
мне грустно без тебя, мне пусто без тебя…

Вороний глаз с утра ощупывает поле,
крылом своим немым очерчивая круг,
другие губы - вкус - я помню поневоле,
мои замерзшие расплавившие вдруг…
Крыло его вот-вот замкнет окружность сверху,
под снегом мышки прячут точки глаз,
а тем губам, как раненому стерху,
я делаю больнее в сотню, тыщу раз…
В размахе крыл его какая-то тревога,
он снизу кажется распахнутым крестом,
набил нам кто-то гвоздики в икону,
что целовали мы с тобою под венцом.

Забыла ты меня и писем не напишешь,
слова твои молчат, бумаг не портя зря,
но, может быть, через снега услышишь -
мне грустно без тебя, мне пусто без тебя…



(18 ноября 2018)



***   ***   ***

морщинка с твоего лица
слетела в руку мне…
ресничкой воробья,
я подержал, потрогал и погладил даже,
ладонь вспотела, воздух накаля,
зачем проснулся я… -
там было все привычно:
и цвет обоев и дивана цвет,
и люстры блик, и запах твоего плеча,
и дверь на лоджию открыта,
и стол стоял у нашего окна…
… морщинка с твоего лица.


(октябрь 2018)



***   ***   ***

Приснилось… - на столе стояла,
на цыпочках тянулась вверх
(снимала шторы),
я подошел, обнял тебя за ноги,
лицом прижался к ним,
горячий кровоток глазами ощутив,
само собой я руки двинул выше,
и «выше» замерли они, застыли,
ты медленно склонилась на колени,
по голове чуть тронула, сказала -
«давай не здесь, давай в квартире»!
(происходило все в чужом и странном доме…)

Теперь лежу, проснувшись как всегда,
и думаю одни и те же мысли,
пока их думаю - вдоль по себе смотрю
и в направленьи ног окно беру в прицел -
два перекрестья рамы,
а краем глаза стул… - он чуть бликует спинкой,
и рядом стол, он тоже чуть бликует,
чернеет чайник, ложка вниз вчера упала,
об половицу брякнула, подумал - завтра подберу,
глаз выдавил бесполую слезу,
сквозь дрожь ее засохший хлеб,
еще пустая чашка на столе -
вчерашний чай…
испитый чай -
о т ч а я н и е
. . . . . . . . . . . .   


(ноябрь-декабрь 2018)




***   ***   ***

… рука пытается нащупать выключатель,
луна ушла во двор, чтоб тени удлинить,
и кажется мне - сука мент-дознатель
пугает «сутками» очков втиратель…,
ах, мама, мама…,
                как мне этот год дожить…?

луна ушла во двор…,
… луна…,
… а там и впрямь луна -
босым божком по крыше, -
так в детстве мама говорила,
как колобок - босым божком,
так говорила, что ж…,
прошло…,
как ты прошла…,
хотя лицо и тело, глаза и руки будто бы твои,
но, словно не твои, я обнимал чужого человека
последние два года или три…,
теперь невыносима мне подушка, я грызу
ее концы - и в рот противное перо…,
и часто вижу сон, приснившийся давно,
как в чистом поле мечешься под тучами в грозу…
и сделать ничего я не могу…,
в реальную попала ты беду,
в реальную, но только наяву,
и снова, как во сне, я ничего поделать не могу,
лишь между строк шепчу, шепчу в бреду:
- не убегай, не пропадай, прошу - не исчезай,
пусть лучше молния в меня, а ты живи,
живи одна, и не одна живи, не распинай
меня еще живого,
я все снесу…

но я устал, ах кто бы знал, как я устал…,
усталость глушит мозг…,
лишь оставляет слух…

… настроен слух и обжигает плечи,
и тень от холодильника слышней,
я в «хозтоварах» позабыл вчера про свечи,
а ночь без них угрюмей и страшней…,
белье засохло - тоже позабыто,
замочено давно, что высохли тазы,
как будто жизнь до кончиков испита
и молоко прокисло до грозы…

но я устал, ах кто бы знал, как я устал…
усталость глушит мозг…
лишь оставляет слух…

… настроен слух и обжигает плечи,
и тень от холодильника слышней,
я в «хозтоварах» позабыл вчера про свечи,
а ночь без них угрюмей и страшней…,
белье засохло - тоже позабыто,
замочено давно, что высохли тазы,
как будто жизнь до кончиков испита
и молоко прокисло до грозы…


(10 ноября 2018)



***   ***   ***

Две буквы «т» и «ы» - разомкнуты, разъяты,
«ты» больше не звучишь ни в голосе моем,
ни в горла хрипе, «ты» - больше нет…,
его украли, ночными звездами куницы
его изгрызли, обглодали,
обмяли его в тесте две хозяйки -
и колобку теперь на Фейсбуке лайки…

Две буквы «т» и «ы» покинули мой дом,
покинули пространство комнат и лишили
двух точек бесконечности прямой
на горизонте отмечающих событье.
Два темных ока - два ствола
свинец дробин прицелом напоили,
две буквы «т» и «ы» - два пятака
в сырой земле на кладбище остыли…


(октябрь 2018)




***   ***   ***

ты снилась снова молодой
и платье было тоже молодое
я прижимался к шее всей щекой
и чувствовал улыбку над щекою
и запах кожи был как запах у ручья
и запах платья теплый прежний
как двадцать лет тому была моя
и с лоджии бельем тянуло свежим
… и там во сне я знал что это сон
что пробужденье неизбежно …


(ноябрь 2018)



***   ***   ***

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
… и ветер боковой слезу давил из глаза,
и сбоку снег колол щеку под тем же глазом,
и в желобе лыжни лежал дубовый лист,
пейзаж вокруг был темен, будто мглист…
бездомные собаки вслед за мною
бежали четверо привычною толпою,
напротив сердца, всколыхнув колючки,
забился телефон на яростной беззвучке,
он, как в припадке, колотился,
потом затих в руке и будто притаился,
но на дисплее номер еще жил,
который я, конечно, не забыл,
он был из прежней жизни той
и обозначен был тобой,
пожив еще, он все-таки угас,
открылся тут мой правый глаз,
передо мною силуэт
холста работы без примет,
а в сердце темная игла
она внутри собою жгла,
открылся вслед и левый глаз,
я встал и чиркнул спичкой газ,
поставил турку на плиту,
какую бы еще молитву ту
мне выучить, чтобы во сне
ты не являлась больше мне…


(декабрь 2018)




***   ***   ***

НОВОГОДНЯЯ  НОЧЬ


Мышь вышел из норы… -
                петарды стихли…,
осталось пять минут… и новое число
войдет в права, притупит мысли
и складку лишнюю добавит на лицо.

Темно…, лежу и в потолок смотрю,
и иногда в окно, там поджидают праздник,
там длинный дом сквозь пятерню мою
и в телевизорах Главком «помазник».
Столы там, как один, как пробки в потолок,
с посудой из серванта, запотелой водкой,
без малой новизны привычный всем итог,
салаты оливье и шубы над селедкой.

Сон рушит все…
(куранты бьют томительно и тяжко)
- все тот же длинный дом, пятиэтажка,
под снегом крыша вдаль его уходит,
по ней мой брат идет и в бесконечность
шагами мягкими он за меня дорогу торит,
и он одет не по зиме - расправил плечи,
- прости, мой брат, прости…,
я задержусь, мне нужно еще здесь,
хочу проверить сам, как «время лечит»,
но ты дождись, пожалуйста, дождись…,
прощай, мой брат,
                - до встречи….

Я сплю, но будто и не сплю…,
прислушиваюсь к шуму
крови кипящей мне в виски
про денег взять где уйму.

Лежу…

всю ночь гирлянда новогодняя мерцает
на гвоздиках в периметре ослепшего окна,
в чугунных батареях, жизнь мне согревая,
течет беззвучно мертвая вода…,
а в окнах, что напротив, веселье без конца,
там будто бы всем миром мутузят подлеца,
там чья-нибудь малютка под елкой сладко спит,
ладонь ее разлиплась
                - мышь фантиком шуршит…


(январь 2019)



***   ***   ***

Сегодня я себе приснился -
не помню, странно, для чего...,
но нет, ведь было там еще плечо
твое сквозь платье молодое,
я целовал его…
и ты не отстранялась как зимою,
                наоборот,
прижала к уху свой горячий рот -
«прости, прости меня…» сказала,
я пальцы положил на твой живот,
под ними жизнь затрепетала -
моих бессонниц горький плод…


(15 ноября 2018)



***   ***   ***

Ты боль мою примерила, как платье,
в цветочек мелкий - легкое из ситца,
которое любил я, когда она его носила,
его украла непроглядной ночью птица
(я видел, а, может, мне приснилось) -
с веревки сорвала и унесла к себе гнездо…

Теперь ты смотришь мои снимки -
как я любил..., как жизнь свою,
как будто с «платья» хочешь снять пылинки -
рукою гладишь воздуха морщинки,
а я своей хочу смахнуть твою слезу,
она, как бусинка, повисла над бумагой
и не дает в другой карандашу
нарисовать окружность-круг корявый
и точку в центр поместить…



(январь 2019)



***   ***  ***

То ли явь, то ли сон - от куста до куста
бреет ветер снега под конец февраля,
на исходе деньки - мне - бездомной зимы,
чую там далеко, в южных странах, скворцы
эту ночь на крыло -
                взяли курсом на Север . . .


(февраль 2019)




***   ***   ***


Сегодня был мне сон - я умер...,

друзья толпою скорбной гроб несли,
я тоже помогал, хотя и умер,
тебя под руки женщины вели.
Народу было так себе, не очень,
земля сухая, гроб установив,
затеялось со мною всех прощанье…,
ты рухнула на грудь мою без сил.
Я сзади подошел и взял тебя за плечи,
сказал: - Не бойся, все ведь хорошо! -
потом поцеловал в горячее предплечье
и в сторону с тобою отошел.
Ты прижималась, говорила - «милый»,
и я любил тебя, как раньше, как давно,
и день как будто выдался нам дивный,
и думал я как «после» выпьем мы вино.
- Уйди-уйди!!! - ты вдруг сказала,
- я лишь его, всегда его! -
рукой на гроб мой указала
и ринулась от тела моего…,
припала там к тому пустому телу…

… и больно не было уже …


(19 ноября 2018)