Ультрамариновый кадаверин

Для тех, кто женщине довериться посмел,
Итог всегда один, увы,
Полное сердце ядовитых стрел,
 И непременное лишенье головы.

Венерианские ловушки вместо глаз,
Кольца змеи за место губ,
Агонией кончается экстаз,
Пылкий любовник-хладный труп.

Мерещится Богиней липкий спрут,
Пока питает эндорфиновый фураж,
Наивный сам влезает в кокон пут,
Осеменить пытаясь свой мираж.

Потом, когда спадает жар,
Явь перед взором жутко предстаёт,
Врождённый пропадает речи дар,
У видящего как любовь его гниёт…

…Из сердца поднимая клубы смрада,
Будто со дна засохшего колодца,
В котором лишь одна награда:
Протухший труп тобой зачатого уродца.
Глаза склевали грифы подозрений,
Личинками корысти вспухло чрево,
Сожрали сердце черви унизительных сомнений,
Обманом вскрыто веры девственное плево.

Прозревшие переступая отвращенье,
Окутавшись печали чёрным мраком,
В огонь зловещее бросают откровенье,
Лбы помечая серым прахом.

Но есть и те, кто трепеща от страстной дрожи,
До смерти лобызают мертвеца,
В слизи стлевая на вонючем ложе,
В больную страсть свою вцепившись до конца;
Они довольные поют,
Танцуя в пьяной лихорадке,
Подобно «пчёлам» жадно пьют,
«Нектар» тягучий, сладкий,
Что источают в фантазмическом саду,
«Тюльпаны», «ландыши», «пионы»,
Так корчась в поэтическом бреду,
Они чумы ласкают сочные бубоны.

Безумные певцы любовных песен,
Не умолкают лиры ни на миг,
Страшась увидеть тленья плесень,
Припудрившую ненаглядный лик.

Прячут под ворохом искусственных цветов,
Тоску засаленных перин,
Кропят парфюмом благородных слов,
Стараясь правды смыть кадаверин.

Внутри горит беззвучный смех,
Когда о счастье ум мечтает,
Мы куклы созданные для потех,
Несчастнее всех тот, кто этого не знает.

И лишь когда,
Ты отречёшься от себя,
Сам снимешь голову свою с плечей,
Только тогда,
Почувствуешь тепло неопалимого огня,
Чистой любви горящей внутри всех вещей.