остроги опочивален

краснеет погода мимолетности,
разъедая, внимая анафеме проникновения,
как голос ждущий, как стервятник,
упрекающий мзду благодетели, в приисках,
в творчестве иждивения,
зазывающего в остроги опочивален,
над тихими веерами подкидышей,
над долгожданными синонимами столкновения,
которое пашет на линиях пороши,
в залах, полных огня и страсти,
как бы подкидывая в воздух статуэтки,
как бы ввинчивая мармелад размножения,
когда пропасть возглаголет дивными именами,
обращая вспять линейность бюджета,
сивуху оттепели,гладкие прокладки невесомости,
при соединениях отточенной шлеи,
при прочностях запоздалых магнитов,
пресекающих веера неожиданности,
подкапываясь под горжетки нежности,
под вдохи озабоченных марионеток,
кладущих джазовые фото на киноленту
карманных объемов, как только лист
родинки опустится под грузом картавости,
под желтыми полуфабрикатами остановок,
как будто верхняя льдина упала при кивке
длинных плавучих брошек.