Шоходжогита

Дело в том, что в жизни у меня это уже однажды было.

Разница только в том, что я тогда был один и без оружия, поэтому остался, а теперь пришлось бежать.

Тогда ни у кого не было оружия. А так всё то же самое.

После института в 1988 году я работал на заводе на Донбассе.

Сначала диспетчером, потом начальником участка.

Перед каждой ночной сменой диспетчер проводит сменно-встречное собрание минут на 15.

В утреннюю смену – начальник. По выходным – диспетчер, один раз в неделю – начальник цеха.

Короче за три года я провёл этих собраний, может 100.

Я должен был ознакомить рабочих с обстановкой и наметить план на смену. Всё это я узнавал по журналам в диспетчерской и со слов предыдущей смены.

Рабочие у нас были грамотные, опытные. Почти все после техникума. Человек до 30-ти приходило на собрание, половина женщины.

Времена были горячие – Перестройка. Москву качало, зарплату задерживали, газеты расходились как жареные беляши, а беляши не завозили, и вопросов у людей было много.

В 90-м году первая волна шахтёрских забастовок прокатилась от Воркуты к нам. Кузбасс лежал на рельсах.

Бастующие посёлки не пускали алкоголь в магазины, выставляли блок-посты.

Шахтёры ходили пешим маршем на Киев. Шли 800 километров мимо моего дома на окраине донбасского городка.

Летом отвезу детей к тёще в село под Кременчугом, а у них село на киевской трассе.

Приеду к тёще, через три дня мимо дома те же самые шахтёры маршем идут.

Кто видел, как 300 человек в робах сидят на асфальте и стучат белыми касками…

В общем, чтобы понять человека нужно увидеть то, что он видел.

«Верните, как было!»

Я слышал эти слова, может 100 раз или больше.

Не надо ничего нового! Верните, как было!

Если эти слова обращены к тебе, считай, что тебе повезло, потому что у тебя есть шанс что-то сказать в ответ, будут слушать, а не бить.

Первую волну шахтёрских протестов сбили распадом СССР, вторую – гиперинфляцией.

Старинный наркоз – удар колотушкой по темечку. Оперировать, пока больной без сознания.

Очнулся, ещё разок по темечку. На живом заживёт, а умерла, так умерла.

Я говорил тогда рабочим на Донбассе: «Ваши льготы и зарплаты были заработаны не вами, а советскими колхозниками. Те работали без зарплаты – за трудодни, без пенсии. Жили без паспортов, не имея права выезда, за хлебом ездили в город. Когда в каждом доме появился телевизор, людей стало не удержать – каждый увидел другую жизнь».

Вся ли здесь правда или не вся, а может вообще ложь я не знал тогда, не знаю и теперь, но спорили со мной без злобы и шли на работу.

За 25 лет, прошедших с тех пор, промышленный пояс Донбасса расслоился – появилось множество депрессивных посёлков вокруг закрытых шахт.

200 тысяч шахтёров оказались без работы. С семьями это полмиллиона человек.
Оттуда, из посёлков, в 2014 году пришёл протест.

Получив оружие, те люди уже не задавали вопросы, вернее – не ждали ответов.

Больше всего удивило то, что они с первых дней занялись государственным строительством.

Я думал, будут грабить, но этого было сравнительно мало и пресекалось командирами.

Представления о том, как строить государство у низов было очень примитивное. У меня его тоже особо нет, но я не брался, а они пытались.

Не вижу смысла повторять то, что они при этом говорили. Это то же самое, что цитировать человека, говорившего в тяжёлом бреду.

Доллары запретить, деньги напечатать, шахты и заводы вернуть народу, цены на продукты не поднимать. Долой, долой!..

Лидеров революции поубивали, иные перебродили и затихли.

Теперь там страх и неверие в любую власть.

Самое частое и общее, что можно услышать от людей оттуда: «Что-то будет, но как было уже не будет».

А самое частое и общее о чём думаю я – хорошо, если через 50 лет нам всем, жившим на Донбассе в конце 20-го – начале 21-го века уделят один абзац в Википедии.

Не верите?

Тогда назовите самую кровавую гражданскую войну в 20-м веке.

Её тоже называли агрессией, и она тоже была из-за языка.

Третья индо-пакистанская, 1971 год.

3 миллиона убитых.

Восточный Пакистан стал независимым государством Бангладеш.

А язык называется бенгали.

Для фонетического строя характерны: гармония гласных, широкое разнообразие дифтонгов, количество которых не установлено, ударение всегда на первый слог, но существуют многоударные слова.

Шо-хо-джо-ги-та – сотрудничество по-бенгальски.
 
Первый, третий и последний слоги ударные, согласные с придыханием.