Операция рассказ

Всё началось с маленького прыщика.

— Саша, посмотри, пожалуйста, что это у меня,– попросила Даша мужа, тщетно пытаясь разглядеть в зеркало источник боли на своей спине.
— Прыщик,– констатировал муж,– ничего страшного.
— Может, выдавишь его? А то он меня беспокоит.
— Нет проблем, сей  момент,– Саша быстро вымыл руки и  повёл Дашу поближе к свету,– не шевелитесь, больная…

Однако боль не прошла, а ещё больше усилилась.  Саша сказал, что это похоже на фурункул, а фурункулу нужно дать вызреть. Даша согласилась  и стала поочерёдно прикладывать к больному месту всё, что знала, и даже солидол. Это ей посоветовала одна пожилая сестра, уверяя, что таким образом она однажды спасла свою руку от нарыва, который грозил ей ампутацией руки. Но проведенные процедуры желаемого результата не принесли: фурункул не только «не прорвал», но вырос величиной с мячик от большого тенниса. Он был похож на шляпку мухомора – красный с белыми точками. Но главное, что боль, которую он причинял, терпеть уже было просто невозможно.

О посещении врача, поначалу,  речь  вообще не шла.  Даша просила Бога об исцелении и, стиснув зубы, «стояла в вере». Но, когда боль уже не давала спать ночами, а рядовой прыщик трансформировался в «нечто»,  Дашина вера стала потихоньку колебаться. И, сделав вывод, что она духовно слаба, Даша пошла в поликлинику.

— Да, миленькая… Что ж вы досиделись до такого?–  сказал седенький старичок-хирург, разглядывая Дашину спину, — Здесь уже оперировать надо и, причём, срочно.
Повернувшись к медсестре, он велел той выписывать срочное направление в стационар. И хотя уже был вечер пятницы, накануне выходных, врач настоятельно рекомендовал Даше не шутить с этим делом и не ждать понедельника.

Через час Даша сидела в приёмной хирургического отделения районной больницы. Дежурный хирург показался ей просто ангелом в белых одеждах: такой  мягкий и обходительный. Он подробно объяснил, что причиной её страданий является карбункул, который, в отличие от фурункула, растёт в организме подобно дереву.  Выдавить его просто невозможно, а нужно вырезать. Однако врача очень удивило, что с момента появления первых симптомов прошло всего две недели. Такой спонтанный  рост нарыва мог быть спровоцирован  либо диабетом, либо крайне ослабленным иммунитетом. Но анализы диабет не подтвердили, значит,  иммунитет  был очень ослаблен.

— Что же я делаю не так? Почему Господь меня не защищает, не смотря на то, что меня учили церковные наставники, будто в Крови  Христа уже заложено  всё, что нужно мне для счастливой жизни, и исцеление, в частности?  Наверное, у меня ещё слабенькая вера в Божьи обетования.

Но тут ей на память пришёл стих из Писания: «Терпение нужно вам, чтобы, исполнив волю Божию, получить обещанное»   Евр.10:36.
— Не может быть, чтобы воля Божия была на то, чтобы вот так, «за здорово живёшь», терпеть такие боли?– Дашин разум отказывался понимать, а боль в спине только разжигала подступающее чувство обиды. Это совсем не похоже на обещанное «процветание» и «преуспевание». От этого непонимания пропадали всякие молитвенные слова и Даша, стиснув  зубы, со стоном выдыхала: «Боже…».  Слёзы отчаяния тихо ползли по щекам, ярко пылавшим то ли от температуры, которую спровоцировал воспаленный очаг, то ли от стыда за то, что она,  на поверку, оказалась не такой уж и "примерной" христианкой и веры в ней мало.

Спасибо хирургу: он не заставил себя долго ждать, а довольно быстро подготовился к операции.  Получив  соответствующую анестезию,  Даша вновь обрела веру в жизнь. Наркоз был местным, и она всё слышала. Врач шутил со своей пациенткой, отвлекая и ободряя её. Его внимание и простое человеческое тепло вновь вызывало в Даше слёзы, но теперь уже слёзы благодарности. Она даже не знала, кому предназначалась эта благодарность: Богу или хирургу, но была благодарна всем сердцем за прекращение боли и за милость, ниспосланную ей.
В палате наркоз стал потихоньку «отходить», но боль была уже другой, так что Даша вскоре уснула.

Её разбудил яркий солнечный луч, пробивавшийся сквозь цветущие ветки каштана. Был май месяц, была суббота, и был невероятный покой: всё вспоминалось, как страшный сон. Но только боль от раны говорила Даше, что это всё-таки был не сон, и возвращала её к действительности.  А действительность, в свою очередь,  напоминала о том, что после операции обязательно должна быть перевязка. Однако к перевязке  Даша готова ещё не была.
— Господи! Пронеси чашу сию мимо меня!– неожиданно для себя взмолилась она, но, устыдившись своей слабости, закончила так же словами Иисуса,– но, да будет воля Твоя.

Между тем, в палате началось движение.  «Старожилы» с любопытством  рассматривали новенькую и, раззнакомившись, по очереди, стали посвящать её во все тонкости больничной жизни, начиная от распорядка дня и заканчивая особенностями характера медперсонала. Но для Даши самой  радостной вестью было то, что перевязок в выходные дни не делают. От этого известия сердце её возликовало. А ещё от того, что Господь смиловался над ней и ответил на её молитву. Слезы умиления закапали из глаз и, делая вид, что она поправляет постель, Даша склонилась в молитве благодарности. А затем стала внимательно следить, как идёт общение между женщинами в палате. Ей почему-то очень хотелось рассказать им о Божьих чудесах в своей жизни.               

И вскоре это стало возможным. Люди, измученные болезнью, нуждались в утешении и были самой прекрасной «нивой» для искренних слов о Божьей любви и милости. Эти слова действовали потрясающе, каким-то непостижимым образом раскрывая женские сердца, в то время как Даша просто рассказывала о своей жизни, рассказывала искренне, не преследуя никаких религиозных целей и не воплощая в жизнь никаких своих амбициозных планов. Но единственным побудительным мотивом для неё была благодарность Всемогущему за то, что она здесь, в больнице, как никогда раньше, чувствует Его присутствие, Его заботу о себе и ответы на свои  нужды. Это сверхъестественное чувствование Его, как увеличительное стекло, позволяло по-новому увидеть Божью милость в своей жизни. И оно давало такое желание делиться своим свидетельством с окружающими людьми, что слова лились сами собой, подкрепляемые местами из Библии так, что, порой, это удивляло и саму Дашу.                Искренность и открытость Даши покорила всю палату:  раскрывались тумбочки, вынимались на общий стол припасы и женщины делились друг с другом тем, что имели, включая боль, семейные проблемы и неурядицы на работе. И для каждой находились утешительные слова. Но в этом участвовали все, а Даша только успевала подчёркивать для себя: как хорошо с Богом!

Вот так, в неспешных беседах, прошли выходные, и утро понедельника ознаменовалось тем, что в дверном проёме палаты появился огромный, без преувеличения, «детина» и «прогремел»:
— Ну, как  тут наши дела?
— Кто это?– спросила Даша соседку по койке.
— Это  хирург, который  курирует нашу палату,– ответила та.
Тут из-под руки хирурга «просочилась» дежурная медсестра и подала ему стопочку «историй болезни».                Начался обход. Даша с ужасом следила за приближающимся к ней «детиной».
— Мясник!– думала она. А он и в самом деле был похож на мясника, только на очень большого мясника.
— А что это у нас за новая женщина?– громогласно произнёс врач, подойдя к Дашиной койке.
— Я поступила в пятницу вечером,— пискнула Даша,– меня оперировал дежурный хирург.
— Фамилия?
— Я не знаю его фамилии.
— Его фамилию я знаю, а вашу – нет.
— Ой,– смутилась Даша,– Скачкова.
— Так… Скачкова Дарья Георгиевна… Карбункул… Перевязка была?
— Нет. А это обязательно?

Хирург отвлёкся от изучения «истории болезни», внимательно посмотрел на Дашу и, как ей показалось, с особым смаком произнёс, глядя прямо в испуганные Дашины глаза: «Непременно!»
— «Мясник»!– вновь с ужасом подумала Даша и сердце в ней «оборвалось».

Даша вышла в коридор, ожидая, когда её позовут в «перевязочную». Прогуливаясь по коридору, она тихонько "говорила" Богу о своих страхах и вдруг увидела идущего ей навстречу мужа. Он был в белом халате, как врач, и Даша, усмехнувшись, подумала: « Вот бы мой Саша был хирургом и сделал мне перевязку вместо этого Голиафа».  Но устыдилась того, что хотела плохо подумать о человеке, которого не знала, и побежала навстречу Саше.

— Как хорошо, что ты пришёл!– с явным облегчением  выдохнула Даша в ухо мужу. Дальше она очень ярко и эмоционально описала ему утренний обход, а потом попросила его не уходить, пока всё не закончится. Саша, хотя и торопился на работу, всё же заверил жену, что будет рядом. Сделал при ней звонок начальнику и получил от него разрешение побыть в больнице столько, сколько будет нужно.
— Вот видишь: если Бог за нас, то кто против нас? У Него всё под контролем.

— Скачкова!– прозвучал голос дежурной медсестры,– на перевязку.
— Иду,– сказала Даша, поцеловала мужа и вошла в «перевязочную».
Однако, как только Даша переступила порог, волнение её исчезло бесследно, и она бойко сказала: «Я готова».

Сергей Викторович, так звали «детину», улыбнулся, показал ей жестом на стол и сказал: «Ложитесь. Посмотрим». Даша приготовилась, а он, взяв лоток с инструментами, подошёл к ней и спросил:                — А почему эта женщина в платочке? Она что, свидетель Иеговы?
— Нет, она – христианка,– в тон ему ответила Даша, готовая хоть сейчас посвятить его в тонкости "теологии", хотя сама, честно говоря, мало что в них понимала.
— Христиа-а-нка?– протянул он многозначительно,– Интересно. 

Но на самом деле ему интересно не было, так как он это говорил мимоходом, а всё его внимание  было направлено на рану.
И Даша хотела, было, уже начать объяснять ему разницу между свидетелями  Иеговы и христианами (как она это понимала). Она даже уже открыла рот, но в это самое время врач оторвал прилипшую к ране повязку и запустил поглубже пинцет. Боль была такая, что Даша вскрикнула, а хирург, казалось, этого и не заметил. Он продолжал спокойно и методично ковыряться в её теле, не обращая внимания на Дашину реакцию.

— Доктор, там, в коридоре стоит мой муж. Может, я скажу ему, чтобы купил «Новокаин»?– с надеждой проговорила Даша.
— «Новокаин» у нас есть,– ответил Сергей Викторович. Голос его был монотонным, как у кондуктора, в нём не было ни капли сострадания. И Даша, кусая до крови губы, сделала вывод: «Он – не мясник, он – палач». И будто подтверждая её мысли, хирург взял ножницы и начал, « по живому !!!», срезать кусочки мяса.

От безысходности Даша заплакала.  Плакала она тихо, почти беззвучно. Слов у неё не было, поэтому она тихо стонала «воздыханиями неизреченными».
« Господи!»– выдохнула Даша, подавив рыдания, которые уже просто сами собой вырывались из её груди после очередного «обрезания»,– я больше не выдержу!

И вдруг из уст этого беспощадного хирурга прозвучали слова. Голос был, явно, не его - это говорила САМА ЛЮБОВЬ:
— Знаю, девочка, тебе больно. Потерпи, милая, так надо.

Если бы сейчас в перевязочную ударила молния, это потрясло бы Дашу намного меньше, чем то, что она услышала. А слышала она голос Христа, который утешал её. И это был, точно, Господь, потому что после Его слов такой мир наполнил Дашино сердце, и она ощутила себя настолько защищённой, что если бы её сейчас разрезали на тысячу кусочков, ей было бы уже всё равно. Но её больше никто не резал. Сергей Викторович заклеил рану и велел Даше вставать.

— А вы держались молодцом, христианка,– Сергей Викторович снова был самим собой: огромным «детиной» с громовым голосом. Но Дашу это уже не пугало.
— Доктор, можно я задам вам вопрос?– неожиданно для себя спросила осмелевшая Даша.
— Интересно, какой?
— Почему вы отказались уколоть мне «Новокаин»?
— Дело в том, что у вас, сударыня, был не простой  фурункул, а карбункул, который  разрастается в теле подобно корням дерева. Инфекция поражает ткани сразу в нескольких направлениях. Поражённые участки сначала ничем не отличаются от здоровых, а потом, отмирая, становятся гноем, который  уже можно видеть невооружённым глазом. Во время операции вам максимально почистили  рану от нагноения и облегчили ваши страдания. Но задача наша избавить вас от них полностью.
— Ничего себе, избавили!
— Да. Такая уж у нас работа: причинять людям боль, избавляя их от дальнейших страданий. Для того, чтобы отличить поражённую ткань от здоровой, мне нужна была ваша реакция,  так как внешне они выглядят одинаково, и  я их никак отличить не могу. А если бы я уколол вам «Новокаин», как вы просили, то вы перестали бы чувствовать границу живой и мёртвой ткани, и нам с вами пришлось бы встречаться ещё не раз. Это в лучшем случае. Получается, что ваши страдания сейчас избавили вас от более сильных страданий в будущем. Понятно?
— Значит, страдание – это благо?
— Терпение – это благо. Страдание и терпение – это разные вещи. Как бы вам получше объяснить? Страдание всегда идёт рука об руку с непониманием и болью. Невежество приводит к страданию, которое прямо пропорционально боли. А вот понимание ситуации приводит вас к тому, что вам нужно что-то кардинально менять в своей жизни. Ради этих грядущих перемен вы готовы преодолевать боль и страх. Это терпение, если хотите, и есть плод страдания. Это не пассивное состояние. Готовность претерпеть боль ради перемен к лучшему, фактически, и подводит вас к тому моменту, когда вы решаетесь лечь под скальпель хирурга. Если  ваше решение осознанное и добровольное, то дальше будет «работать» доверие ко мне. Это доверие, в свою очередь, поможет вам терпеливо переносить боль, а значит, и побеждать её. Способность терпеть отодвигает болевой порог, а в экстремальных случаях даже выключает боль вовсе. Другими словами, понимание и терпение обратно пропорционально боли, и оно ведёт вас к победе над ней. И к жизни, если хотите. А если вы не понимаете, то начинаете жалеть себя и своё невежество, будете просить анестезию, жаловаться и капризничать,что не избавит вас от ещё больших страданий в будущем. Так обычно ведут себя маленькие дети. А взрослые отличаются от них пониманием и терпением. И я вас поздравляю: у вас, похоже, есть и то, и другое.

Даша была потрясена. Она всё ещё слышала голос Христа, вернее, голос того Помазания, «которое всему нас научит», по словам Апостола Иоанна. Она сердцем чувствовала глубочайший духовный смысл не только сказанных врачом слов, но и всего того, что с ней произошло с момента появления прыщика. Действительно, "от скорби происходит терпение, от терпения опытность, а от опытности – НАДЕЖДА"!

— Спасибо вам, доктор,– сказала Даша.
— Рад служить. Выздоравливайте… Христи-а-нка.

Последнее слово он как-то особенно выделил и с усмешкой посмотрел на Дашу.
— Спасибо,– не обращая внимания на иронию хирурга, ещё раз сказала Даша и вышла в коридор, где её ждал муж.

— Ну, как?– спросил он,– Как всё прошло?
— Ой, Саша, какой урок мне сейчас преподал Господь! Мне надо это всё «переварить» и «извлечь драгоценное из ничтожного». Одно тебе могу пока сказать, что страдания — это ценность. Это «хирургический инструмент» в руках нашего Господа. Они дают Ему возможность распознать в нас корень чего-то мерзкого и вовремя отсечь мёртвое от живого. Главное: не роптать при этом и не просить анестезии.

Лицо Даши светилось каким-то невероятным светом. Оно настолько преобразилось, что  привыкший шутить Саша, неожиданно для себя, в этот момент не смог произнести ни слова. Что-то новое, что-то особенное было в его жене, оно обнажало и Сашину душу, заставляло смотреть на себя и видеть самую суть. Он почувствовал себя маленьким ребёнком, хотя прекрасно понимал, что рядом с ним стоит хрупкая женщина – его жена, а он – большой и сильный мужчина, её муж. Но, как маленький ребёнок, он испытывал огромную радость от того, что эта, найденная Дашей драгоценность, теперь принадлежала им обоим. И хотя разум  ещё ничего не понимал, однако сердце уже было готово принять её.

— Если страдания могут делать людей такими красивыми, то я – «за»,– сказал он торжественно и обнял свою жену.