Жертва крови таинства ночи

Ясный туман на просторах заката,
Кромкой багряною, россыпью злата.
Стелится час по-кошачьи ступая,
То, что грядёт, он - возвышенный - знает.

Жертва крови таинства ночи,
Млечной луною в сонные очи.
Томная глубь во белесому нёбу,-
Сизых морщин лико мглистого неба.

Рек серебра, разлитых словно вены,
Тёмная тьма вдоль кровавой арены.
Шелест копыт, хладноокие взоры,
Вскрывшийся крик, словно слом всей опоры.

Ночью во мгле, где уставшие души,
Тел от войны - их покой был нарушен.
Мёртвый туман чуть встревоженной пыли,
Взмахи клинков, словно песнь у могилы.

Рытвины чувств и взъерошены страхи,
Руки и муки ночная атаки.

Жертва крови таинства ночи,
Млечной луною в сонные очи.
Мёртвая топь - наводнилась равнина,
Шрамом земли засыпает былина.

Серая высь и безмолвствует филин,
Возглас его как застывшая иней.
Иней на душах ночная атаки,
Жертва крови - смерти хлебные злаки.

#

Взгляды людей утопали в пожаре,
Сердца облитого винною сталью.

Пальцы дрожали не чувствуя пламя,
Треск из поленьев как порвано знамя.

Словно звенит до плеча рукоятка,
Отзвуком тянется жатва иль схватка.

Срезаны сонные стебли травы,
Мрачный покой для покойной молвы.

Сонные речи,- погасшие свечи,
Душу тревожат теперь поутру.
Юным воякам та кровь не к нутру.

Но перемелются чувства в муку,
Их воевода спечет на веку.
Век непреклонен - горнильная речь,
На рубеже по ночам: жать да сечь.

Вот воцаряется новая ночь
И озаряется лунная дочь.
Рек серебра переливы-разливы
К жертве крови перезревшие сливы.

Тихий отряд, остроухие кони,
Трелью неслышимой двинулись к бойне.
Вновь обрывать непочатые чаши,
Легкой рукой упокоить здесь ставших.

Здесь их рубеж а за ними их Солнце:
Дев и ребят на рассвете оконце.
Свет очага и расчесаны космы,
Мудрый покой и высокие звёзды.

Там, за стеною - далёкая степь,
Тем, кто живёт не в почёте печь хлеб.
Звонко ликует владычица-сталь,
Кровь возжигая покинуть свой стан.

И понесётся весною вода,
Маревом конным и тьмою, орда.
И огнедышащим станет закат,
Твердь накаляя поныне стократ.

Только вот спустится тихая ночь
И на привале накажет им лечь.
Крылья её и владычество сна,
Порог предвещает холодна сосна.

Здесь и не ёкнит клинковая речь,
Полною мерою властвует меч.
Он напоённый кровавою жертвой,
Главою сияет: ясною, светлой.

Вновь посереет полотнище неба,
Вновь колосятся кровавые хлебы.
Вновь остроухие, тихи кони,
Но не трясутся у стражей ладони.

Жертва крови. Таинство ночи.
Там, где ни зги - рати острые очи.