лужайки папарацци

что-то косится поверх ансамбля,
стекает, как мрак героев,
в отечестве гнущих свои праздники,
обязательства телепатии, граненые
экстазами творчества и гнусности,
припрятанные в скирдах,
в генезисах дальних деревень,
в острых лужайках папарацци,
слоняющихся средь лужиц нагромождения,
средь дивных киосков полонеза,
танца конфетти, в пороках
снующего палицами шагреневого
ожиданиЯ, кусков молитвы,
сверженной поверх идиотии,
поверх бетонных палаток растворенного
никогда, снующего средь
пословичных андеграундов спасения,
сны, что колдуют ржавыми фаллосами,
отродясь не видавшими пиршеств
злодеяний, калиток упразднения,
в новшествах ярко загорающихся
экскрементами соития,
валиками лоснящихся событий,
внедренных в изъятие,
в калейдоскопы внимания,
в пургу, в метель очевидностей,
как в отпрысках подолгу задерживаются
пеленки пробуждения, как встарь вскипает
колосистая прядь гармонии,
скидывающая свое ороговевшее
знамя, фейерверком обесточивающее
приклады воодушевления.