Мандаринки

Он висел в лямках рюкзака, сжимая ружьё. Земля стремительно уходила из-под ног. Какая-то сильная летающая тварь вцепилась в его рюкзак, полный спелых, зимних мандаринов и тащила всё выше и всё дальше от тропы.
……………………………………………………………………………………………………………………………..
К утру Георгий спустился порядочно вниз - до зарослей малины, нахватал мёрзлой ягоды прямо на ходу – вкусно и пить не хочется. Посетовал привычно про себя, что ягоды и другие плоды не выросли так быстро, как насекомые – а так только… немного укрупнились. Медведю тоже спасибо, что не стал пока неодолимого размера, а то Бекаса за спиной может не хватить. Ну и декабрь всё-таки, спят медведи,  и не их надо прежде всего опасаться. Честно сказать, будь потеплее Георгий не рискнул бы идти вниз, к Сухуму,  один - слишком много там активных тварей.
За спиной разливался по хищным пикам гор зимний рассвет, красивейшее зрелище, но любоваться некогда. Надо  успеть  до темноты подняться из субтропического пояса назад, к перевалу, в низкие температуры.
Тропа была торная – большое удобство в сплошных, по грудь,зарослях ягодников и рододендронов, но и опасно, потому как не одни люди и всадники топчут. Хорошо, что снег не выпадал уже неделю, тропу намяли, и Георгий взял хороший темп.
Где-то недалеко, в гуще тонких веток, шум, карканье – вороны терзают какую-то падаль. Вот уж кто прекрасно приспособился ко всем перипетиям последних десятилетий – бил на лету огромных насекомых, пировал на кучах падали, наглел. Георгий не раз наблюдал, как ворон точно бьёт клювом прямо в нервный центр какой-нибудь гигантской многоножки, и даже учился у них такому инстинктивному знанию точек смерти. Но самым квалифицированным убийцей всё равно оставался человек – мастер, так сказать, экстра-класса.
А как по-другому-то? Как полезли из всех щелей муравьи, мокрицы, многоножки, да такие безмозгло-бесстрашные, и всё крупнее с каждым днём – что тут оставалось человеку?  Горы мёртвых, непривычно страшных тел, сегменты, слюдяные крылья, зазубренные лапы заполнили улицы южных городов - тех, что ещё не затопило море. Были и человеческие жертвы, но мало, гораздо меньше, чем можно было предположить.
В затопленных землях людей пропало на порядки больше –  поначалу очень трудно было принять, что всё – вода не отступит,  дома больше нет, из моря лезут страшные, непривычно крупные твари, все как одна опасные, и надо бежать выше, в горы, в холод, отстреливаясь. И всё благодаря цепочке: растаявшие льды, увеличение площади морового океана, увеличение доли кислорода в атмосфере, увеличение размера насекомых. Остальное живое тоже понемногу увеличивалось, но смена поколений у насекомых гораздо, гораздо быстрее, чем у другой  фауны, да и радиация сыграла свою роль. Не один и не два, а множество реакторов попали под затопление, и далеко не все государства успели принять правильные меры.
Бодро двигаясь по извивам тропы, Георгий не ослаблял внимания, особенно часто поглядывая вверх. Абхазия давала приют множеству перелётных птиц,  и своих было предостаточно, в том числе хищных, избалованных лёгкой добычей, ну и помимо них – теперь следовало опасаться всякой твари, что крупнее крысы и не давится просто ногой.
Незаметно для себя он достиг уровня дубрав, зазеленела трава, пропал снег -  уже недолго и до того заветного места, где Георгий видел поросль мандариновых деревьев ещё несколько лет назад. Пусть не все выжили, но некоторые уж точно выросли и должны были уже заплодоносить. Холодновато для цитрусовых , да, но более тёплые низменности давно подтоплены, одичали и годятся только для того, чтобы рисковать жизнью.
Эта вылазка тоже не могла считаться разумно необходимой, но на то и человек, чтобы страстно желать того, что у него нет. Дети Георгия – Тимур и Мира – никогда не пробовали мандаринов. А тут Новый год на носу, и жена, Анук, возьми да расскажи им, как там, в другой жизни, в потерянном раю, поздней осенью травы в саду не видно было – оранжевое море плодов. Теперь там просто море.  «Так хочется мандаринку, хотя бы одну», - протянула Мира мечтательно. Тимур молчал – негоже мужчине выпрашивать вкусненькое – но было видно, что и ему очень хочется…
И Георгий решился, хотя и Анук отговаривала, сердилась, и дети, узнав, что он пойдёт за мандаринами вниз, бросились убеждать его, что обойдутся и подумаешь -  какие-то мандарины… Ничего, главное было – чтобы та юная рощица не подвела.
Внезапно глаз зацепил жирную размытую точку в небе, Георгий сдёрнул было ружьё с плеча, но нет, ничего такого – вертолёт, МИ-35… Летит вниз, к морю, на Колхидское сафари, наверное. Бекаса решил держать наготове – близко уже, трава шевелится то тут, то там – разбегается всякая шелупонь,  натянул шлем «балаклаву» - чтобы защитил, если с веток какая дрянь на голову свалится.
Рощица стояла вся праздничная, яркие бока мандаринов поднимали настроение одним своим видом – красота, их гораздо больше, чем Георгий рассчитывал. Но не только человека привлекал поздний урожай. Вальяжные виноградные улитки, каждая Георгию по колено, во множестве «паслись» под деревьями, поглощая сочащиеся влагой треснутые плоды.
О, вот и «волк». Георгий направил Бекаса на тёмную, шевелящуюся массу поодаль, но решил не стрелять, по-крайней мере, пока. Патронов не так много, а жужелица занята поеданием моллюсков,  нафиг он ей сдался двуногий и костлявый.
Георгий достал припасённый рюкзак, и уже через несколько минут он был полон так, что едва сошлись завязки у горловины. Пристроил за спину, застегнул крепление на груди - да, подниматься с таким грузом куда труднее, чем спускаться налегке. Но не зря говорится, что своя ноша не тянет - довольный, он резво припустил вверх по тропе.
Рюкзак пригибал Георгия к земле, затруднял верхний обзор, да и расслабился он немного, если честно, убавил бдительность и едва не закричал, когда увидел вдруг, что земля медленно отдаляется от него, ноги болтаются в воздухе – его кто-то схватил за рюкзак и тащил в небо!
Он задёргался, пытаясь остановить подъём, но не потерять рюкзак – проще всего было вытащить руки из лямок и спрыгнуть вниз пока ещё невысоко. Нет, столько усилий, так просто он не сдастся!
С трудом выдернув Бекас из-за плеча,  Георгий выстрелил назад, за спину и сразу понял, что никуда не попал. «Да кто же там такой?.. Чтобы взрослого мужика с грузом утащить?.. Не птица, точно»… Он извернулся, насколько мог, чуть не вывихнув шею и увидел яркий, мандариново-полосатый бок осы. Настоящей осы, из тех, которые таскают живую, парализованную добычу своим личинкам. Запечатывают их в одной камере -яйце  - кушай, мол, дорогая детка, свою консерву, пока не вырастешь.
«Спасибо за доверие, но меня свои дети ждут»… Георгий расстегнул крепление между лямками рюкзака на груди, высвободил правую руку с ружьём и повис на оставшейся лямке. Центр тяжести сместился, оса почувствовала неудобство: человек увидел, как она снова и снова бьёт жалом рюкзак, пытаясь обездвижить непокорную добычу. Спасибо, тебе, рюкзак, за неожиданную подушку безопасности.
Георгий очень боялся выронить Бекаса, но всё-таки выстрелил, чтобы  продырявить крылья осы, и еле успел схватить падающее ружьё за ремень. 
Получилось!  Они резко пошли на снижение, врезались в крону старого дуба, пролетели сквозь неё, сшибая мелкие ветки и рухнули на рыжий ковёр пружинящей листвы.  Ещё в падении Георгий выпустил лямку рюкзака и, приземлившись, сразу вскочил на ноги, направил ружьё на насекомое и, не целясь, выстрелил.
Лакированное нарядное тело, пробитое в нескольких местах, обмякло,  жало больше не двигалось. Унимая дрожь в руках, человек взвалил на плечи свою ношу и рысью побежал назад, к тропе.
Из продырявленного в нескольких местах брезентового брюха рюкзака на землю падали мандарины…