Вернисаж коломенского текста

Как говорил Райкин: “ Убивают время как попало. Вместо того чтобы отдохнуть... Вернисаж какой-то...”. Позвонил мне намедни один из известных коломенских поэтов и спросил, пойду ли я на презентацию книг коломенских авторов, вышедших в 2018 году? Мероприятие намечалось на 25 декабря в Центральной городской библиотеке им. В.В.Королёва.
- А что мне там делать? – спросил я. – Я им свой роман ещё летом подарил, а они его до сих пор в свободный доступ для читателей не выставили. Говорят: не раньше января!
- Все будет в порядке! – ответил мой друг. – Я там только что был, отвозил им свою новую книжку, и они меня заверили, что твой роман тоже будет представлен. Так что обязательно приезжай.
И я поехал. Дважды обошёл вокруг стилизованной под новогоднюю ёлочку пирамиды из книг, но своего романа, как и ожидалось, не обнаружил.
- А что же это вы мою книгу не выставили? – спросил я одну из работниц библиотеки, проходившую мимо.
- Какую? – удивилась та.
- Роман “Исповедь царя Бориса”. Вы сами-то его читали?
- Впервые слышу! – непритворно удивилась женщина и убежала по своим делам.
Тут и мой друг-поэт пожаловал.
- Зачем ты меня обманул? – спросил я его.
Тот был явно неприятно поражён.
- Нет, это меня обманули! – только и смог сказать он в ответ.
Я всё же остался на этом мероприятии, хоть меня здесь явно не ждали. Пообщался с друзьями и знакомыми, обменялся книгами. Забавно: мою книгу проигнорировали, а я пришёл. А те, чьи книги в процессе презентации с восторженным придыханием рекламировала работник библиотеки, не явились! Я говорю про главного редактора “Коломенского альманаха” Виктора Мельникова и его заместителя Романа Славацкого. Чудны дела творятся в культурных сферах Коломны!
Мероприятие мне в итоге понравилось. Были интересные выступления авторов книг, прозвучали красивые песни. Но меня ожидал ещё один сюрприз. Вышел рассказывать о своём сборнике статей доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного областного социально-гуманитарного института В.А. Викторович. Неожиданно он, сверкнув глазами в мою сторону, заявил, что вот, дескать, некоторые сомневаются в существовании “коломенского текста”, но он, профессор Викторович, всё же надеется со временем доказать, что оный текст существует!
Я был сначала несколько обескуражен подобным наездом, так как никогда и не отрицал наличие в природе некоего “ коломенского текста”. На мой взгляд тексты делятся на три категории: хорошие, плохие и женские. Сомнение же в существовании «коломенского текста» публично высказывал мой друг и коллега по писательскому ремеслу Алексей Курганов. Правда делал он это в комментариях к моей критической статье о книге Романа Славацкого “Мемориал”. Статья «Гацковая проза» находится здесь - https://proza.ru/2015/12/11/1800, - и любой желающий может легко убедиться в вышесказанном мною, даже не читая саму статью, а сразу перейдя к комментариям. Видимо у господина Викторовича, не знаю почему, мы с Алексеем Кургановым слились в некий общий образ врага.
А может, профессор обиделся на то, что в одной из своих статей я удивился тому, что редакция «Коломенского альманаха» называет безбожно графоманские рассказы Романа Славацкого «коломенским текстом», и решил объяснить мне, что суть не в том, кто и как пишет, а в том – о чём написано. Но, чем больше распалялся профессор-филолог, тем больше меня разбирал смех. Гордо встряхивая седыми кудрями, господин Викторович разъяснил присутствующим, что так называемый “коломенский текст” – это вовсе не текст, написанный коломенскими авторами, как неправильно понимают некоторые. “Коломенский текст” – это текст о Коломне! Текст, в котором он, профессор Викторович, находит некий “образ Коломны”. И не важно, кем этот текст написан: коломенцем или вообще иностранцем. Например, в Средние века некий Павел Алеппский по пути в Москву проезжал через Коломну. И в Сирии, откуда он выехал, и в Московии в то время бушевала чума. Павел Алеппский был сильно поражён одним обстоятельством: над городами Сирии звучал крик женщин, оплакивавших умерших близких, а в Коломне стояла жуткая тишина! Путешественник отметил данное обстоятельство в своих мемуарах. Этот кусочек дневника Павла Алеппского поразил воображение профессора Викторовича «образом молчаливого вопля Коломны», и он привёл его как несомненный пример «коломенского текста».
Я был сражён! Выходит, «пушкинский текст» - это вовсе не стихи и проза Александра Пушкина, а что-то написанное кем-либо о самом поэте. Нет, не те профессии мы с Алексеем Кургановым выбрали. Я инженерил на заводе, стараясь реанимировать устаревшие станки, Алексей лечил людей. Что после нас останется? Станки сдадут в утиль, люди тоже уйдут, как говорится, в лучший мир. А пойди мы в филологи? Какой простор для “воздвижения памятников себе нерукотворных”! Как легко, оказывается, прислониться к любому классику литературы и войти вместе с ним в Анналы! Или в аналы? Тут тоже есть о чём поразмыслить филологам.
Нас в советской школе на уроках литературы мучили образом огромного дуба в романе Льва Толстого “Война и мир”. А ведь наверняка кто-то из писателей тоже писал про дубы. Это ж какую статью можно забабахать про “дубовый текст”! Да что там статью – диссертацию! А звучит как мощно: дубовый текст. А ещё перспективнее копать тему русских берёзок. Тут материал вообще неисчерпаем! О “берёзовом тексте” можно не одну диссертацию защитить, эта тема будет кормить филологов нескольких поколений! Ай, да профессор Викторович! Ай, молодца!
Может и мне бросить заниматься художественной прозой и начать писать статьи о “женском тексте” или “кошачьем”? Позвоню Алексею Курганову, посоветуюсь. Глядишь, и мои книги начнут выставлять в Центральной библиотеке Коломны, а меня приглашать выступить…

26 декабря 2018г.