Исповедь

Мне грустно,
когда не от чего в изумление придти.
Сердце ума, внимание,
обращается на себя, грызет себя
будто цепной пес в безумии.

В такие минуты
я чаю любви споспешествующей,
в тайне зову тебя,
после, встречая неузнанным,
вновь и вновь,
тебя в разных лицах, но все едины суть,
тебя замечаю в молчании,
ожидая счастливого случая.

Верно ли, бумага ответь мне,
что ни на что не годны пальцы мои,
только черным трудом заработать могу я хлеб свой?
Верно ли, голос мой, возвести,
что ни на что не годна речь моя, скупая и не цветистая,
иже от прежних век восприята бысть.

Верно, и знает это совесть моя,
нет на ней такого черного пятна,
чтобы впасть в отчаяние мне;
нет только ни дыма, ни огня,
ни правильных привычек,
ни твердости характера,
ни цели, мерцающей звезды на небосклоне,
ни Бога чтоб ему молиться.

Бессонным утром исповедуюсь тебе, бумага,
на черном зеркале вытапываю черное признание мое.

Так перед смертью лебедь должен песню свою лучшую пропеть.