Воспоминания

           В большинстве значимых и в остальном не вызывающих сомнения детских сцен субъект в воспоминаниях видит самого себя как ребенка и при этом знает, что этот ребенок ~ он сам; он видит этого ребенка так, как бы увидел его наблюдатель со стороны. <... > Очевидно, что такая картина не может быть точным повторением исходного впечатления. Ведь субъект находился тогда внутри ситуации, и внимание его было обращено не на него самого, а на внешний мир.

            З. Фрейд.


        А если я вспоминаю изнутри, значит ли это, что мои воспоминания истинны, какими я их и считаю?
        Из своего детства я помню лишь те воспоминания, которые были даны "раз и навсегда". Большинство из них связаны со страданием или каким-то иным негативом, или же нейтральностью, то есть непонятно даже почему я их запомнила. Есть и добрые воспоминания, но они меньше жгутся, чем недобрые. И все - в достаточно позднем возрасте - начиная с пяти лет, или чуть раньше, что же было "до" - я не помню.
        Всё это имеет существенное значение и для моего характера и судьбы, но довольно непонятное. Всё это что-то значит, но ещё не растолковано и почему-то никогда не взывало в моей жизни к растолкованию, за исключением, быть может, только последнего времени, когда обращённость к этим моментам вызывает во мне лёгкую озадаченность. Озадаченность приходит из сравнения себя с биографиями и воспоминаниями других людей.
        Например, почему мои воспоминания столь поздние и нет ранних?
Чувствую, что однозначного ответа на такой вопрос не существует. Но сравнивая свои "ранние" воспоминания с ранними воспоминаниями друзей - крайне ранними, вплоть до "лежу я в люльке, то бишь в коляске", я подмечаю одну такую важную деталь - люлечные воспоминания - внешние - это краски или формы во вне, какая-то картинка или цветовой мазок, реже звук. Мои же воспоминания - все "я и мир" - мой внутренний мир и моё состояние вместе с миром - других я чисто до этого не имела. Означает ли это, что то, о чём я говорю и просыпается на более поздней стадии? Похожие на мои воспоминания - "полные", "присутственные" - встречались мною и у других людей, но то же в возрасте 5-6 лет, не раньше.
        Можно ли с уверенностью сказать, что раньше о них вообще и говорить не приходится? Склоняюсь к мысли, что это почти так, за исключением самых редких гениев. Думаю, что Моцарт имел такие воспоминания раньше 5 лет и потому был в состоянии писать в таком же возрасте и музыку. Однако фактом остаётся то, что "красочные воспоминания" предшествуют последним, а в случае меня, допустим, могут вообще отсутствовать.
        Одним из моих самых ранних воспоминаний является воспоминание себя в бабушкиной комнате, вернее в общей гостиной, где никого нет - лишь я, тишина и вещи. А сама бабушка и другие люди в других комнатах, или не помню где. Помню только себя, пространство, тишину, вещи. Из вещей - не все, некоторые. Скорее всего и больше всего помню саму атмосферу. У бабушки я тогда уже не жила(переехала в три года), но приезжала в гости. Чаще всего приезжала в гости с родителями, но они оставляли меня на неделю, две.
        Бабушкин дом большую часть времени был полон людей - два моих младших двоюродных брата, папина сестра, её муж, бабушка и дедушка, но и комнат было много, и дом был большой, а порой и никого в доме не было, и кажется я запомнила именно такие моменты.
        В бабушкином жилье меня привлекала старинность, дом был не просто довоенный, но дореволюционный, ступени и перила массивные, широкие пролёты, высочайшие потолки, глубокая монументальность, балкон стоял на четырёх колоннах, направленных вниз. Уходя из города немцы не жгли этот дом, поскольку он находился близко к больнице. Но по всем районам вокруг немцы всё жгли - так сгорел дом моей матери, а папу, совсем ещё тогда маленького держала на руках бабушка, стоя на балконе и показывала ему пожар - ребёнок был ещё настолько мал, что нисколько не пугался, ему было годика три.
        Бабушкин дом видел "крым и рым". У меня же всегда по всей жизни было чутьё на такие дома, но кто знает - не от бабушкиного ли дома и началось это чутьё? Так мне порой позже не раз казалось, что некоторые, волнующие меня дома я прочитываю "от корки до корки" - и не как дома вообще, но как "места" и "истории", прямо от ауры к ауре так сказать.

        Теперь приведу здесь воспоминания и высказывание по этому поводу моего друга Оксаны:

       "Я вообще никогда не видела себя со стороны ни в воспоминаниях, ни в снах. Всегда только изнутри - я и мир. И первые воспоминания тоже не раньше 5-ти лет. Яркие и пугающие. Например как я заблудилась в огороде в селе у бабушки.))) Там росло что-то высокое - выше меня, и я не видела, где дом. Или как тонула и с открытыми глазами шла по дну в сторону берега... Хотя вот очень неопределённое есть одно воспоминание - как я лежу в коляске и смотрю на плывущие надо мной деревья... Но действительно. Я же "помню" только эти плывущие деревья, а не себя. мало того! - этот момент я вспомнила только после рассказа бабушки - как везёт она меня в коляске, а я большими глазами смотрю вверх и что-то "пою" :)"

        Из этих воспоминаний я, по крайней мере могу попытаться сделать тот вывод, что самые ранние из них, те самые что "ещё в люльке" и "из люльки" вспоминаются вполне адекватно лишь достигнув своего соединения с внешней формой, то есть такая "детская картинка" для своего закрепления в воспоминание требует подтверждения извне. Бабушка рассказала Оксане какие у неё были глаза, и Оксана тут же "вспомнила" этот момент, как увиденный чисто изнутри, то есть ввиду отсутствия собственного присутствия такое воспоминание как бы спало, пока чужое присутствие не взяло на себя роль его дополнить и тем самым возбудить, возродить.
        И хотя я понимаю, что это слишком тонкая ниточка для логических утверждений, но нельзя ли сказать, что воспоминания без участия не бывает, в широком смысле этого слова, то есть хотя бы без участия другого человека(ну а с нашим участием так вообще желательно и достоверно), и следовательно, все те воспоминания, о которых говорит Фрейд и были теми воспоминаниями, в которых субъекты были изначально лишены самостной ориентации и самостного присутствия, а посему "вспоминали себя" всегда и не иначе как через других людей.
        Больше того, их воспоминания, судя по тому, как это всё описывает Фрейд представляли из себя - переживание себя через внешнюю ситуацию, то есть это даже не случай Оксаны, которой потребовалось участие и заинтересованность близкого лица, чтобы вспомнить "своё внутреннее" - ещё не держащееся, совершенно детское, маленькое. Но Фрейд описывает большинство воспоминаний как другой катастрофичный случай, и я не случайно упоминаю именно такие слова. Во-первых, катастрофа заключена в отсутствии внутреннего плана переживания - последний целиком вынесен наружу, как переживание во мнениях людей, переживание отражения своего внешнего образа, и потому Фрейд вполне справедливо тут спрашивает и удивляется - как же так? и где же собственно внутреннее(особенное, оригинальное)? И во-вторых,катастрофа предстаёт как исчезновение участия вообще - ни меня, ни близких людей нет - есть Люди, людство, область Дасмана как говорил Хайдеггер, в которой впечатываются и запечатляются самые ранние, первые воспоминания, попросту говоря, есть свидетельство того, что множество людей, одаривающих Фрейда подобными воспоминаниями, так и не родились, не стали индивидуальностями. Фактически есть свидетельство того, что они - Дасманы.
         Фрейд описывает типичное воспоминание Дасмана.
      Единственное чего не может понять Фрейд, это то, что в Дасмане не стоит искать Дазайн.