Глава 17. Беда не приходит одна

17. Беда не приходит одна

Противник, вскрывающий ваши ошибки, гораздо полезнее, чем друг, скрывающий их.
Леонардо да Винчи

К зданию Администрации, именуемому в народе за цвет фасада «Белым домом», Лидин приехал на маршрутке за полчаса до назначенного срока. Перейдя на другую сторону улицы, он вошёл в торговый центр «Глобус» и стал убивать время, переходя из одного магазинчика в другой. Что-то вроде бы внимательно рассматривал, что-то даже брал в руки, но чётко в его сознании фиксировалось только движение минутной стрелки на стареньких наручных часах.
Ровно в десять Лидин подошёл к двери офиса редакции альманаха «Коломенский текст». Та была распахнута настежь.
— Разрешите? — спросил Лидин, входя.
— А-а, вот и наш новый автор пожаловал! — Мыльников встал из-за стола и, в три огромных шага оказавшись рядом с Лидиным, протянул руку для приветствия. Эдгар Иванович, как всегда, нестерпимо благоухал французской туалетной водой. Он приветливо улыбался Игорю, но взгляд его при этом почему-то никак не мог сфокусироваться на лице гостя, постоянно уходя куда-то в сторону.
— А мы вас, батенька, ждём, — журчал Мыльников, вводя Лидина в комнату и ставя его перед низеньким пузатым человечком, одетым, несмотря на жару в потрёпанный джинсовый костюм. — Знакомьтесь: это — Роман Всеславный, мой заместитель, а это — Игорь Лидин, наш новый автор.
Лидин пожал вялую потную ладошку бородатого карлика, чуть косящие глаза которого тоже смотрели непонятно куда, и незаметно вытер руку о штанину.
— Присаживайтесь, — предложил Мыльников.
Комната редакции была довольно маленькой. Три стола, поставленных буквой «Т», десяток стульев, книжный шкаф, заполненный томами альманаха «Коломенский текст» и книгами местных авторов, «рогатая» вешалка в углу у двери, стены увешаны грамотами и медалями. Мыльников сел в кресло во главе буквы «Т», Всеславный и Лидин пристроились на ближайших к нему стульях напротив друг друга.
— Итак, Игорь Владимирович, — перешёл на официальный тон Мыльников. — Я говорил вам, что решение по каждой публикации принимается редакцией, а не мною. Все члены редколлегии альманаха прочитали ваши рассказы, высказали своё мнение, и Роман Сталенович сейчас озвучит общее решение.
Всеславный не спеша достал из нагрудного кармана очки в массивной старомодной оправе, надел их и раскрыл лежавшую перед ним на столе тонкую пластиковую папку. Вынув распечатки рассказов Лидина, исчёрканные красным фломастером, Всеславный искоса бросил на Игоря злобный взгляд и елейным голосом начал разбор.
— Рассказ «Находка». В далёком космосе земной корабль встретился с инопланетным. Тот на сигналы людей не реагировал. Десантная группа проникла на корабль инопланетян и обнаружила там агрессивное ящероподобное существо, в ходе контакта убившее одного из людей. В дальнейшем захваченный ящер оказался не разумным существом, а инопланетной «собачкой», запущенной в космос жителями одной из планет звёздной системы, где произошёл тот случай. Инопланетяне, как и мы когда-то, делали первые шаги по выходу в космос.
Этот рассказ единогласно отвергли все члены редколлегии. Сюжет банален, текст состоит из сплошного диалога, без каких-либо описаний персонажей и места действия. Тут и обсуждать нечего…
— Позвольте, как это нечего? — возмутился Лидин. — Тут как раз есть много чего для обсуждения.
— Вы не волнуйтесь так, Игорь Владимирович, — поднял в миротворческом жесте руки Мыльников. — Мы и собрались здесь для обсуждения. Если вам есть что сказать, говорите! Никто вам рот не затыкает.
— В этом рассказе я экспериментировал с формой, — Лидин сжал кисти рук в замок, стараясь унять нервную дрожь. — Тут не просто диалог, как вы говорите, а протокол судебного разбирательства. У польского фантаста Станислава Лема есть рассказ, построенный по такому принципу, и я решил попробовать сделать нечто похожее.
Да, в рассказе «Находка» нет привычных вам описаний места действия и внешности персонажей, потому что они даны иными способами. Вы же, Роман, прекрасно поняли и пересказали фабулу рассказа, несмотря на нестандартную форму её подачи! Разве нет? Но почему-то остановились на внешней стороне, так сказать, сюжета. Да, описанная ситуация банальна, но вовсе не она является главной составляющей рассказа.
На Земле идёт суд. Почему погиб человек? Кто виноват? Можно ли было избежать трагедии? И уверяю вас, описать ситуацию, характеры, внешность и поступки персонажей при помощи одних только судебных диалогов было неизмеримо труднее, чем сделать это обычным способом. Попробуйте сами, если не верите!
— Верим, Игорь Владимирович, — снисходительно усмехнулся Роман Всеславный. — Верим, что у Станислава Лема получилось с новой формой, но вот про ваш рассказ этого сказать нельзя. Таково общее, даже единогласное мнение всех членов редколлегии. Увы!
Мыльников в ответ на отчаянный взгляд Лидина только развёл руками. Мол, что я могу поделать?
Всеславный взял следующую распечатку.
— Рассказ «Месть ведьмы». Некий молодой человек по имени Славка работает программистом в одной из маленьких фирм. Он, как сказали бы ранее, бабник, хоть и любит свою жену. Неожиданно Алла, весьма красивая женщина, пришедшая не так давно работать в их фирму Главным бухгалтером, предлагает Славке вступить с ней в сексуальную связь. Начальник предупреждает Славку, что Алла — настоящая ведьма, уже не первый век сохраняющая молодость и красоту за счёт любовного пыла многочисленных любовников. Отказывать ей в чём-либо чревато большой бедой для Славки. Я правильно излагаю, Игорь Владимирович?
— Пока, в общих чертах — да.
— Итак, наш, вернее — ваш, господин автор, бабник вступает в любовную связь с Аллой, не веря ни в какие её ведьмины способности. Но однажды этот Славка во время свидания с Аллой выбрасывает в окно её рыжего кота, так как тот нагадил в его обувь. Ведьма, разумеется, оказывается на стороне своего домашнего любимца и накладывает на Славку заклятие, в результате которого незадачливый бабник становится импотентом. Кроме того, бедолагу с подачи всё той же Аллы увольняют с работы и больше никуда не берут.
Вскоре от Славки уходит жена, и над его импотенцией начинает насмехаться молодая одинокая соседка, безуспешно пытавшаяся соблазнить его до этого.
Помыкавшись без работы и женщин, Славка вымаливает у Аллы прощение, его вновь принимают на работу в ту же фирму, он в извращённой форме насилует зашедшую к нему за солью соседку, доказывая той свою мужскую состоятельность, и, наконец, к нему возвращается любящая жена. Довольно неправдоподобный хэппи-энд, не находите?
— Что значит — неправдоподобный? — стараясь говорить спокойно, спросил Лидин. — Как…
Звонок сотового прервал его. Игорь нервно достал из кармана телефон и выключил.
— По какому критерию вы определяете правдоподобность?
— Определял не только я, — снисходительно усмехнулся Роман Всеславный. — Я лишь зачитываю вам общее мнение редакции. Этот ваш так называемый рассказ, господин Лидин, не только в нашем альманахе, но и в любом другом журнале России никто никогда не опубликует. Порнография в нашей стране запрещена законом! Кроме того, в чём идея вашего рассказа? Где логика? Какова мораль? Ничего этого в нём нет, есть только грязь секса и откровенная порнография. Все члены редколлегии возмущены. Удивляюсь, как вы вообще осмелились предложить в наш альманах подобную мерзость!
Лидин давно кипел от возмущения и обиды — так исказить и испохабить его рассказ! Но внешне он решил ничем не выдавать своего состояния, а вот какую-либо дипломатию решил отбросить. Раз уж его тут нагло стараются смешать с грязью, то и он не собирается покорно и молча это терпеть.
— Вы спрашиваете, в чём идея моего рассказа? Где логика и мораль? Утверждаете, что в нём нет ничего, кроме «грязи» секса. Объясняться с читателем — занятие для автора двусмысленное: то ли автор плохо выразил в тексте свои мысли, то ли читатель недостаточно развит, чтобы их понять. Я склонен в данном случае выбрать второй вариант. А потому постараюсь ответить на ваши вопросы и претензии.
По поводу порнографии и секса. В моём рассказе нет ни порнографии, ни даже эротики. Этак вы и «Лолиту» Набокова с «Ямой» Куприна в порнографию запишите! Ваши слова о «грязи» характеризуют вас, Роман Сталенович, как «истинно верующего христианина» или старого коммуниста, выросшего в убеждении, что «в СССР секса нет». Потому что в нашей стране только моральные запреты этих двух учений могут заслонить у читателя идею рассказа и логику поступков персонажей, хотя и то, и другое лежит на поверхности, и даже прямо указывается автором заголовками и отдельными фразами. Но не будем обсуждать вас, лучше рассмотрим текст рассказа.
Главный герой — обычный молодой человек, живущий, как и большинство из нас, не логикой, а чувствами. Он не обдумывает заранее своих поступков, а действует импульсивно. И это нормально для его возраста и жизненного опыта. Не зря народная мудрость гласит: «Знать бы, где упасть — соломки бы подстелил». «Семь раз отмерь, а потом отрежь» — эта мудрость для каких-то глобальных поступков, а не сиюминутных жизненных ситуаций, не для банальности (обыденности) бытия. Поэтому не надо искать логику в поступках персонажей рассказа. Ищите авторскую логику в их изображении. Жизнь Славки, как и у всех, делится на две сферы: работа и семья. В обеих сферах он считает себя вполне успешным и состоявшимся. По крайней мере — до встречи с ведьмой. И когда Славка, как обычно, то есть — под влиянием чувств, совершает поступок, воспринятый ведьмой как личное оскорбление, та его наказывает. Как? Наносит удар по обеим сферам его самоуверенности и самодостаточности: лишает работы и делает импотентом, потому что и то, и другое играет в жизни Славки огромное значение. Это внешняя канва рассказа, за которой вы, к сожалению, не увидели ничего более: ни идеи, ни логики поступков, ни морали.
По поводу морали, не зная точно ваших убеждений, я ничего говорить не буду. У каждой религии она своя. «Общечеловеческих ценностей» не существует, это «сферический конь в вакууме», что бы там ни говорили либерасты всех мастей.
Идея же рассказа проста и вечна, как мир, в котором мы все живём. Человек сам всегда наказывает себя. Каждый его поступок, даже простое слово влекут за собой соответствующие последствия. Как говорил всенародно любимый капитан Жеглов устами Владимира Высоцкого: «Наказания без вины не бывает!». Главным врагом человека был и остаётся он сам. Ведьма — только инструмент наказания. Потеряв работу и находясь на грани распада семьи, Славка вынужден, наконец, остановиться и задуматься. Он осознал и признал свою вину, перестав перекладывать ответственность за произошедшее на отомстившую ему ведьму.
Славка уже понял, что жизнь не так проста, как ему казалось. Он это понял, но не осознал до конца, потому что привык жить сегодняшним днём, не думая о том, что будет завтра. Он ещё недостаточно страдал, чтобы его натура изменилась.
А ведь начальник принял его назад только по указке ведьмы! Он наверняка не простил и не забыл оскорбление, которое нанёс ему Славка, сначала проигнорировав совет не связываться с ведьмой, а потом пренебрежительно отозвавшись о его фирме при увольнении. Славка пока задумался, но не одумался. Не сделал никаких попыток объясниться и примириться с начальником.
Решая сегодняшнюю проблему, Славка сделал ставку на ведьму и победил. Но ведь Алла, как известно, нигде надолго не задерживается! Ей приходится регулярно менять место работы, чтобы её вечная молодость не вызывала у окружающих ненужные вопросы. Что будет со Славкой, когда ведьма покинет фирму? Славка совершил поступок — обидел начальника, и расплата за него его ещё ждёт впереди.
То же самое касается и импотенции. Сняв проклятие, сделал ли Славка выводы из своей беды? Изменился ли? Нет! Славка был наказан, но не сломлен, многому научился, но не изменился. Он по-прежнему действует импульсивно, что мы и наблюдаем в сцене изнасилования соседки. Славка остался верен своей натуре. Но соседка никому обет молчания не давала! И это значит, что расплата за совершённый поступок наверняка ждёт Славку впереди. Удастся ли ему сохранить семью? Какой же это хэппи-энд?
На этом я закончу свои пояснения по поводу идеи рассказа и логики поступков персонажей. Если и теперь вы их не видите, то я больше ничем не могу вам помочь.
— Зачем же так горячиться, Игорь Владимирович? — побагровел Мыльников. — Этак у нас с вами вместо обсуждения получится… ничего не получится!
— Извините, Эдгар Иванович, — процедил сквозь зубы Лидин. — Я не ожидал, что члены редколлегии вашего альманаха скользят по верхам сюжета, даже не делая попытки проникнуть в суть произведения.
— Не знаю, есть ли смысл при таком отношении автора к критике продолжать разбор? — всё тем же елейным голоском обратился Всеславный к Мыльникову.
— Конечно, есть, — с деланным энтузиазмом откликнулся тот. — Мы же всё же отобрали для публикации рассказ Игоря Владимировича! И вы, батенька, напрасно столь враждебно настроили себя против членов редколлегии. — Мыльников укоризненно посмотрел на Лидина. — Им пришлось немало потрудиться над вашим текстом, чтобы довести его до нужного уровня. Продолжай, Рома!
Всеславный тяжко вздохнул и взял третью распечатку.
— Рассказ «Вампир». У главного героя, мужчины лет тридцати пяти по имени Андрей, умирает мать. Он берёт на работе отпуск и едет в село, где та жила, чтобы определиться с оставшимся ему в наследство домом и прочим хозяйством. В деревне Андрей встречается с другом детства Толяном, от которого узнаёт, что в одном из домов села появился вампир, сосущий из людей кровь. Многие жители уже умерли из-за этой твари.
Вампир, оказывается, в незапамятные времена был убит и захоронен на местном кладбище. Река подмыла берег, на котором находилось сельское кладбище, могила сползла в воду, и чудовище каким-то образом ожило. Далее по сюжету Андрей с Толяном вступают в схватку с вампиром и убивают его. Всё правильно, Игорь Владимирович?
— Вы опять передали только внешнюю сторону сюжета.
— И эта сторона тоже не блещет оригинальностью, — с притворным сожалением покачал кудлатой головой Всеславный. — Не только рассказов, но и всяческих фильмов о вампирах сейчас столько, что смотреть — не пересмотреть! Редакции пришлось изрядно потрудиться, чтобы придать вашему рассказу оригинальную идею и тем самым выделить его из массы тупых ужастиков. Вот, ознакомьтесь.
Всеславный передал Лидину распечатку. Тот быстро пробежал глазами странички и вскочил из-за стола, не в силах усидеть на месте от охватившей его ярости. Стул с грохотом опрокинулся, Лидин поднял его, поставил на место, сел и, изо всех сил сдерживая рвущийся из груди крик, просипел:
— Вы что, издеваетесь? Кого вы считаете идиотом: меня, читателя или всех сразу?
— Ну, вот, — обратился Всеславный к Мыльникову. — Я ж говорил, что лучше не продолжать. По-видимому, господин Лидин не из тех, кто ценит добро…
— Добро?! — всё же взорвался Игорь. — Вы изуродовали мой текст графоманскими фразами, подменили идею рассказа на явный идиотизм, даже название поменяли на какое-то ханжеское «По воле Господней…» и называете всё это добром? Что вы тут понаписали!
Лидин лихорадочно шурша листами распечатки нашёл нужное место и громко прочёл: «Тут, понимаешь, такое дело… Над тем селом, где жители церковь сломали, какое-то проклятие повисает. Нельзя ведь из храма ничего тащить. А местные не только на попов доносили — они и церковь-то разобрали на свои нужды. Теперича это самое аукнулось…»
Эту идею вы втюхиваете читателю от моего имени? Жители села после революции разрушили и разграбили церковь, и теперь, почти через сто лет после тех событий Господь Бог наслал на них вампира? Вернее, на их потомков! Сын за отца, а внук за деда по воле Господа на съедение вампиру отданы? Адская тварь — орудие запоздалой мести Бога? Невинных досуха выпивает! Кто же автор столь «доброй» идеи? А то, что церковь эту никто не разрушал, и сейчас она работает, вас ничуть не смущает?
— Спокойнее, спокойнее, Игорь Владимирович, — замахал руками Мыльников. — К чему так горячиться? В вашей версии рассказа вообще никакой идеи не было.
— Как это не было? — Повернулся к нему Лидин. — Я писал не просто ужастик о вампире. Идеей рассказа было то, что Зло живёт не за тридевять земель в лесной избушке Бабы Яги или в замке Кощея Бессмертного. Ты можешь встретиться с ним в любой момент там, где живёшь, просто завернув за угол родного дома. И если струсишь, отступишь, смиришься со Злом, то оно не только усилится и вырастет, но и, в конце концов, сожрёт тебя, как бы ты ни твердил, что «твоя хата с краю». Только в непримиримой борьбе со Злом у тебя есть шанс победить, а значит и уцелеть. И не важно, что это за Зло — вампир, коррумпированный чиновник или пьяный хулиган в трамвае. Но вы опять прошлись по верхам сюжета да ещё, исказив текст, подменили идею на чёрти что!
— Да, Игорь Владимирович, — изобразил на лице скорбь Мыльников. — Не так я представлял себе сегодняшнюю встречу с вами.
— Я тоже, — буркнул Лидин. — В одной из своих книг Михаил Анчаров, песни которого столь вам, Эдгар Иванович, когда-то нравились, написал, что когда критикуют не за то, то это значит — хвалят! Так что я всё же благодарен вам за эту встречу.
— Что ж, — подвёл итог Всеславный. — Раз господина Лидина не устраивает наш вариант правки его рассказа, то редакции остаётся только пожалеть о потраченном на него времени и усилиях. Увы, но больше мы ничем помочь этому автору не можем.
— Очень жаль, Игорь Владимирович. — Мыльников встал из-за стола, давая понять, что аудиенция закончена. — Приносите другие рассказы, мы рассмотрим. В этот номер альманаха они уже точно не попадут, я отдаю его через неделю на вёрстку в издательство, но, может быть, в следующий чего отберём. А если всё же надумаете ­согласиться с редакторской правкой рассказа о вампире, звоните. Как я сказал, у вас есть ещё неделя на раздумья.
Позднее Лидин не мог вспомнить, как он добрался от офиса Мыльникова до Коломзавода. Игорь просто выпал из реальности и очнулся только перед вертушкой проходной. Предъявив пропуск хмурой охраннице, он прошёл на территорию завода. Взглянув на часы, Лидин увидел, что уже без четверти двенадцать. В цехах пятнадцать минут назад началось время обеденного перерыва, и, значит, его ребята сейчас находятся в офисе. Очень хорошо — не придётся дышать смрадом Чугунки, где «Моремна», фирма Лидина, подрядилась капитально отремонтировать электрическую часть чугунолитейной печи.
Офис «Моремны» находился на четвёртом этаже Четырнадцатого механического цеха. Раньше здесь было несколько офисов различных подрядных организаций. Но когда завод стал переходить из рук в руки, каждый новый хозяин первым делом начинал устанавливать свои правила и порядки, менять всех директоров, главных инженеров, финансистов, экономистов и бухгалтеров. Поэтому договора, сметы, акты и счета подрядчиков либо мёртво застревали в бюрократических инстанциях, либо вообще пропадали.
Новые заводские начальники ничего не подписывали, так как им требовалось немалое время на то, чтобы войти в курс текущих дел, а их заместители, которые при всех пертурбациях в основном оставались на своих местах, не рисковали брать на себя ответственность и что-либо подписывать. И каждая новая Администрация рано или поздно начинала всяческие реструктуризации, в результате которых количество инженеров и рабочих сокращалось, а управленцев увеличивалось! А раз увеличивалась заводская бюрократия, то и количество подписей на договорах, сметах и актах выполненных работ тоже росло, как и время хождения документов по различным инстанциям.
Самым же неприятным для Коломзавода было то, что каждая новая Администрация в профессиональном плане была хуже предыдущей. Откуда новые хозяева брали свои кадры, какие ставили перед ними задачи, простым работникам завода было неизвестно, но по цехам ходили слухи, что Коломзавод намеренно разрушают и банкротят. Лидину не хотелось верить этим слухам, но и он однажды столкнулся с вопиющей безграмотностью нового финансового начальника, присланного очередными хозяевами на Коломзавод. Было это так.
Однажды Лидина вызвали в Финотдел завода и под расписку вручили документ, из которого следовало, что фирма «Моремна» с первого числа следующего месяца обязана оплачивать своё пребывание на территории Коломзавода: предоставленную под офис площадь, отопление, воду и электроэнергию. Конкретные суммы оплаты рассчитают специалисты Финотдела в ближайшее время. Позднее Лидин узнал, что подобные уведомления получили все подрядные организации, имеющие офис на территории Коломзавода. Начальник Финотдела решил выслужиться перед хозяевами, найдя новый источник дохода и, заодно, указать на разбазаривание средств и ресурсов прежней Администрацией.
Подрядные фирмы не стали терять время и нервы на споры, а просто вывезли своё имущество и освободили заводские помещения. Они держали своих представителей здесь в основном для ускорения решения возникающих вопросов и проблем, связанных с работой на территории Коломзавода. А основные их офисы находились в городе. Таким образом, никакого дополнительного дохода Финотдел не получил, а только усложнил взаимодействие завода с подрядчиками. Опустевшие же помещения оказались никому не нужны: ни заводским структурам, ни внешним организациям. Первые периодически сокращались в процессе реструктуризаций, так что им и старых площадей хватало, а вторых отпугивал пропускной режим.
У фирмы Лидина в отличие от других подрядчиков была иная ситуация. Помещение на территории Коломзавода ей было жизненно необходимо. Ведь что такое «Моремна»? Мо — монтаж,
ре — ремонт, м — модернизация, на — наладка. Фирма Лидина занимается капитальным ремонтом станков и прочего электрооборудования. Если конкуренты «Моремны» сдирали станки с фундамента и увозили на свои производственные площади, то работники Лидина ремонтировали оборудование прямо в цехах Коломзавода. Это значительно уменьшало затраты и время простоя оборудования. Помещение, предоставленное фирме «Моремна» заводом, использовалось под офис, рабочую раздевалку, ремонтно-наладочную мастерскую и склад запчастей, материалов и приборов.
Прежняя Администрация Коломзавода понимала всю выгоду подобного сотрудничества, тем более что предоставленное фирме «Моремна» помещение всё равно пустовало. А вот новый начальник Финотдела вникать во все тонкости не пожелал. Лидин дважды пытался с ним объясниться. В первый раз тот вообще не пожелал встречаться, а во второй высокомерно отфутболил Игоря к своей заместительнице. В отличие от прочих вечных замов, эта пришла на Коломзавод вместе с новым начальником, и оказалась столь же тупа и невежественна, как и он. Она честно попыталась вникнуть в аргументы Лидина, но так и не смогла.
Тогда Лидин написал письмо на имя Генерального директора Коломзавода, в котором объяснил сложившуюся ситуацию и привёл те же аргументы, что и в Финотделе. Прямым текстом Игорь написал, что если завод выставит фирме «Моремна» счёт за помещение, воду, отопление и электроэнергию, то фирма просто внесёт эти расходы в смету на ремонт станков Коломзавода. В конечном результате, разжёвывал суть проблемы в своём письме Лидин, Коломзавод фактически сам оплатит счёт Финотдела, причём сумма увеличится на соответствующие налоги, которые фирме «Моремна» нужно будет уплатить государству. Видимо, Генеральный директор понял, или ему разъяснили, всю дурость инициативы начальника Финотдела, и Лидина больше никто не беспокоил по данному поводу, а фирма «Моремна» осталась одна на весь этаж, хоть в футбол играй!
Однако через месяц или два у начальника Финотдела появилась новая идея, как сэкономить заводские денежки. Опустевшие пос-ле ухода подрядчиков комнаты быстро очистили от оставшегося мусора, и заселили гастарбайтерами из Таджикистана. Кого завод уволил, чтобы заменить неквалифицированными, плохо говорящими по-русски молодыми парнями из бывшей братской республики, Лидин так и не узнал. Да его это и не интересовало. Таджики практически не покидали территорию завода, разве что посылали гонцов в магазин за продуктами и, наверно, в банк для отправки заработанных денег на родину.
Однако вскоре начальникам «горячих» цехов начали поступать жалобы от женщин, работавших во вторую и третью смены на наг-лые сексуальные домогательства со стороны горячих азиатских парней. Начальники отмахивались и отшучивались, да и что они могли сделать, чем помочь? Напуганные женщины отказывались работать ночью, требовали хоть какую-нибудь охрану. Завод давно уже работал в одну смену, и только некоторые участки «горячих» цехов, где нельзя было останавливать или прерывать производственные процессы, работали круглосуточно. Освещение территории завода ради экономии электроэнергии по ночам было отключено, цеха стояли пустые и тёмные. Помощи в случае нападения ждать было неоткуда. И в конце концов трагедия произошла: группа таджиков подкараулила и изнасиловала одну из женщин. Утром об этом узнал весь завод. Разразился жуткий скандал, приехала милиция (тогда её ещё не переименовали в полицию), и, чтобы избежать самосуда, всех таджиков убрали с территории Коломзавода, а потом и вообще из города.
В ходе следствия выяснилось, что азиатские гастарбайтеры официально нигде не были прописаны, не числились в списках работников Коломзавода и, соответственно, ни в каких зарплатных ведомостях не расписывались. Конечно, ни подробностей, ни результатов следствия никто коломенцам не сообщал, но начальника Финотдела хозяева срочно заменили, а в тёмное время суток два-три охранника с мощными электрическими фонарями и с огромной овчаркой на поводке начали патрулировать территорию Коломзавода, пугая женщин не меньше, чем ранее пугали таджики. Вот только, какой смысл «махать кулаками после драки»?
 Возмущённые голоса своих работников Игорь услышал уже на первом пролёте лестницы. «Чего это они так расшумелись?» — удивился он. От неприятного предчувствия засосало под ложечкой. Лидин ускорил подъём, почти побежал, перешагивая через ступеньку. В ушах застучала кровь, и к чуть приоткрытой двери офиса Игорь подошёл весь красный и потный. Мелькнула мысль немного постоять, отдышаться, а заодно и послушать, о чём спорят мужики, но не выдержал и вошёл.
— Что за крик? — спросил он, пряча беспокойство, и пошёл вокруг сдвинутых обеденных столов, здороваясь по пути с каждым работником. Те молча чуть привставали со стульев, протягивая для рукопожатия руку. — Так что случилось, бригадир?
— Что у тебя с телефоном? — вместо ответа спросил, хмурясь, Виктор Павлов. — С десяти часов тебе звоним, звоним…
— Да вроде всё нормально с утра было…
И тут Лидин вспомнил, как выключил телефон во время спора с гнусным недомерком Романом Всеславным.
— Вот чёрт! — выругался Игорь.
Он вынул из кармана телефон и включил. На экране появилось сообщение о тринадцати пропущенных вызовах.
— Хреново всё, Владимирыч, — прогудел бригадир.
— Конкретнее!
Лидин взял с полки когда-то подаренную ему женой в честь какого-то праздника кружку, сел на своё место во главе стола и налил яблочный сок из ближайшего к нему открытого пакета.
— С утра всё было, как обычно, — загудел Павлов. — Пришли в цех, начали работу. Подгребли два местных электрика, стали «звонить» и маркировать кабель управления. А около десяти вдруг прибежал злой, как чёрт, энергетик цеха, обматерил нас, проорал, что мы его подставили, и что он свою подпись с акта выполненных работ снимает. И электрикам приказал больше нам не помогать. Я пытался до тебя дозвониться…
— Ну, а в чём мы его подставили, энергетик не сказал?
— Нет. Обматерил и всё. А ты у Ерофеева был?
— Зачем?
— Так он тоже тебя ищет! И в цех приходил, и сюда по внутреннему телефону звонил.
Лидин допил свежий холодный сок — хоть с этим повезло! — и вновь достал сотовый. Среди пропущенных вызовов было два от заместителя Главного энергетика Коломзавода. Игорь встал, отошёл к окну — внутри комнаты связь была неустойчивой — и
набрал номер Ерофеева. Тот практически сразу взял трубку и, не здороваясь, закричал:
— Ты где пропадаешь? Почему «вне доступа»?
— Привет, Володя, — стараясь говорить спокойно, ответил Лидин. — Что случилось?
— Безопасники не подписали ваш промежуточный акт по ремонту печи в Чугунолитейном цехе.
— Почему? — замер в нехорошем предчувствии Лидин.
— Не знаю. Тебя ждёт сам Летов. И поторопись — он уже три раза звонил и спрашивал, когда ты придёшь. Что у тебя с сотовым? Почему на вызовы не отвечаешь?
— Аккумулятор разрядился, — буркнул Лидин.
— Немедленно иди к Летову, решай вопрос.
— Уже иду.
— Потом ко мне зайди, я буду ждать.
— Ладно.
Лидин отключился и убрал телефон в карман. Обернувшись, он увидел, что все смотрят на него, ожидая разъяснений.
— Ну, что вы на меня уставились? — Игорь через силу улыбнулся. — Сейчас пойду разбираться. А вы обедайте — и в цех, никто за нас нашу работу не сделает.
Лет пять-шесть назад по приказу очередного хозяина Колом-завода была организована новая структура — бюро безопасности. Три бывших сотрудника некогда могущественной государственной организации с похожим названием заняли небольшую комнату в одном из конструкторских отделов, персонал которого был значительно сокращён в ходе нескольких волн «оптимизации и реструктуризации».
Теперь же Управление безопасности занимало целый этаж, все комнаты которого кишели деловыми и весьма занятыми сотрудниками. Все сметы и акты выполненных работ подрядных организаций обязательно проходили через Управление безопасности.
Игоря Лидина, озабоченного новой неожиданной неприятностью, в кабинете начальника встретили два человека, похожие, как близнецы: оба среднего роста, спортивного телосложения, неопределённого возраста, с неприметными лицами без усов и бород, коротко стриженые, одетые, несмотря на жару, в похожие светлые костюмы. Самого Летова Лидин видел ранее всего пару раз, но всё же узнал и спросил, обращаясь именно к нему:
— Разрешите, Валентин Сергеевич? Я из…
— Проходите, — прервал его объяснения Летов. — Мы вас давно ждём.
Как только Лидин вошёл в кабинет, Летов безо всяких объяснений вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
— Присаживайтесь, Игорь Владимирович, — сказал оставшийся мужчина. — Побеседуем, пока Валентин Сергеевич отсутствует. Можете называть меня Илья Ильич.
Лидин сел на предложенный стул, безопасник по-хозяйски расположился напротив него в кресле начальника.
— Что же не так с нашим актом? — спросил Лидин.
— Это вы выясните у Валентина Сергеевича, — небрежно отмахнулся Илья Ильич. — Я хочу поговорить с вами о другом.
— О чём? — с недоумением посмотрел на него Лидин.
— Верните книгу, Игорь Владимирович, — сказал вдруг Илья Ильич. — Верните по-хорошему. Зачем вам лишние проблемы?
— Какую книгу?
— Ту самую, что вы недавно приобрели у одного алкаша на Стометровке.
— Я покупаю много книг, — хрипло сказал Лидин. — О какой именно речь?
— Давайте не будем играть в эти детские игры, Игорь Владимирович. Вы прекрасно поняли, о чём речь. От тех двух дебилов из полиции вы ушли, да они особо вас и не искали. Но от нашей организации скрыться невозможно.
— Так вы не…
— Разумеется, я не из Управления безопасности Коломзавода. Просто для ускорения принятия вами правильного решения мы решили провести встречу здесь.
— И всё же я не понимаю! — Лидин упрямо набычился. — Какие ко мне претензии? Даже если я и купил что-то на рынке, то в этом нет ничего криминального! Я ничего не украл, никого не ограбил…
— Вы всё ещё не поняли, с кем имеете дело. — Илья Ильич сокрушённо покачал головой. — Мы не занимаемся банальным криминалом, сфера деятельности нашей организации — безопасность государства.
— Так может тогда мне стоит называть вас Владимиром Владимировичем? — съязвил Лидин, ошеломлённый ещё одним, третьим за утро ударом.
— Нет, не стоит, — серьёзно ответил Илья Ильич. — Владимир Владимирович у нас один, других не требуется.
— Как вы меня нашли?
— Чтобы не тратить попусту время, посмотрите вот эти фото.
Илья Ильич жестом опытного картёжника разложил на столе ряд глянцевых фотографий, на которых Лидин увидел себя, сидящего в автобусе и с любопытством разглядывающего купленный у алкаша древний фолиант.
— В каждом автобусе или маршрутке теперь стоят устройства, записывающие всё, что происходит в салоне. Борьба с терроризмом! — Илья Ильич усмехнулся. — Надеюсь, этот вопрос закрыт? Фотографии можете оставить себе на память.
— Нет, спасибо, — выдавил ответ Лидин. — Обойдусь.
Илья Ильич спокойно собрал фотографии и спрятал в боковой карман пиджака.
— Итак, Игорь Владимирович, что вы решили?
— Ничего! — Лидин с вызовом выпрямился на стуле. — С чего это я должен за просто так отдать вам книгу? Причём тут безопасность государства?
— Не хотите отдавать, продайте. — Пожал плечами Илья Ильич. — За сколько вы её купили? Мы компенсируем…
— Смеётесь? — ухмыльнулся Лидин.
— Какова же ваша цена?
— Я не продаюсь!
— Вижу, вы продолжаете играть в игры, — вздохнул Илья Ильич. — Что ж, когда вам это надоест, звоните.
Он аккуратно положил перед Лидиным визитную карточку, на которой ничего, кроме номера сотового телефона, не было, встал и, не прощаясь, вышел.
Через минуту в кабинет вошёл хмурый Летов и сел в своё освободившееся кресло.
— Зря вы, Игорь Владимирович, осложняете жизнь себе и нам, — раздражённо сказал он. — Жаль будет, если после пятнадцати лет сотрудничества Коломзаводу придётся расстаться с вашей фирмой.
— О чём вы? — Лидин почувствовал, что сильно вспотел. — Это Илья Ильич вам приказал?
— Какой ещё Илья Ильич? — деланно не понял Летов. — Не знаю такого. Речь о вашем промежуточном акте по ремонту печи в Чугунолитейном цехе.
— А что с ним не так? Обычный акт…
— Он не соответствует действительности, — прервал Лидина Летов. — Наши сотрудники проверили его на месте, в цеху. В вашем акте указаны работы, которые в действительности не выполнялись, и якобы установленные в шкаф управления материалы, которых на самом деле там нет! Это явный подлог!
— Простите, Валентин Сергеевич, но ваши люди не могли не заметить, что взамен указанных в акте мы выполнили иные работы и установили другие материалы.
— Ну, так и указывали бы в акте то, что вы сделали в действительности, а не составляли фальшивку!
— Вы же знаете, что это обычная практика, — с трудом сдерживаясь, сказал Лидин. — Во время составления сметы ремонта любого станка или установки невозможно выявить все необходимые работы и потребные материалы. Всегда всплывает что-то ещё.
— Для подобных случаев существуют дополнения к сметам.
— Да, только нам в данном случае никто не позволит их оформить, так как на ремонт этой печи выделена конкретная сумма, рассчитанная в смете и забитая в договор. У завода нет денег на увеличение сметы. Поэтому у нас была устная договорённость с цеховым начальством, что мы выполним отсутствующие в смете работы, но оформим их теми, что указаны в смете, на ту же сумму. Эти же работы, указанные в смете, цех выполнит своими силами, с нашей помощью, конечно. То же самое касается и материалов. Мы всегда так делали, и раньше никаких проблем не возникало, потому что главное для цеха — чтобы станок надёжно работал. За все годы нашего сотрудничества к работе моей фирмы у завода никогда не было никаких претензий. Уж вам-то это наверняка известно!
— Да, до сегодняшнего дня к вам претензий не было, — согласился Летов. — И именно поэтому я сейчас с вами разговариваю. Любая другая фирма уже давно была бы за воротами и внесена в чёрный список. Я ничего не хочу слышать про какие-то устные договорённости. Есть официальный документ — смета. Вы обязаны выполнить все работы, указанные в ней. Если всплыли какие-то иные, оформляйте как положено дополнение к смете.
— Но эти дополнения, даже если разрешат их оформление, будут ходить по инстанциям не менее трёх месяцев! — вспыхнул Лидин. — А у нас срок сдачи отремонтированной печи кончается через шесть недель.
К тому же, зам Главного энергетика Ерофеев, с которым я обсуждал эту возможность, когда обнаружилась необходимость выполнения неуказанных в смете работ, категорически её отверг — у завода нет денег.
— В таком случае, вам не следовало их выполнять, — невозмутимо ответил Летов.
— Но без них печь не будет надёжно работать! Вы сами просили нас выполнить ремонт печи, обещали всяческую помощь, мы пошли вам навстречу, а теперь…
— Мы вас просили? — удивился Летов. — Когда?
— Не вы лично, а завод в лице Главного энергетика и начальника Чугунолитейного цеха.
— Вряд ли они это подтвердят официально. — Летов презрительно усмехнулся. — Энергетик цеха уже отозвал свою подпись под вашим актом. Но даже если бы он этого и не сделал, Акт с фактически не выполненными работами и с несоответствующими смете материалами я не подпишу.
— Но тем самым вы ограбите нас почти на полмиллиона…
— Всё, господин Лидин, более нам говорить не о чем. Переделывайте акт, составляйте дополнение к смете, если хотите, а там посмотрим. И ещё хочу предупредить вас: на следующей неделе к нам из Москвы приезжает комиссия. Будут проверять работу Коломзавода с некоторыми подрядными организациями. Ваша фирма, как мне сказали, возглавляет их список. А позднее и из налоговой инспекции могут позвонить насчёт внеплановой проверки вашей бухгалтерии. Так что, Игорь Владимирович, советую вам поторопиться с принятием правильного решения…