Мир

Паспорт с Че и футболка с Че – Че Геварой и Чебурашкой – из Макдональдса мятый чек и застиранная рубашка. Кеды рваные, шапка, шарф. И глаза,
что глядят устало.
Резкий, нервный, прыгучий шаг. К остановке. Потом –
направо.

Брошь на блузке. Журнал. Оценки. Карта Триполи. Бонапарт.
Евро выросло в пять процентов, но все так же – пятнадцать парт, тридцать лиц, молодых и мудрых, шесть уроков, возможно, семь, где учитель – московский Будда или, может быть, Моисей.

Три недели – и вновь плацкартный принимает в себя вагон. Нет, не жизнь, а сплошные старты – выше, резче, да «вышел вон!». По маршрутам – живым и разным – мчится мир, не поправ мечты. К подбородку приклеен пластырь, под подушкой бутыль воды. Чай в стакане, гремят колёса, чей-то звучный глубокий храп пробирается прямо в мозг и
громыхает в нём на шарап.

Вот и плазменный телевизор, пиво, чипсы, любимый клуб: «эй, судейская экспертиза, не ломай нам свою игру!». «Вновь удар – да в какое место! Нет работы для вратаря! Что робеешь ты – как принцесса у церковного алтаря?». «Ну, пацан, за такие «бабки», я носился бы – будто вепрь! И спасал бы людские ставки! И голы забивал, поверь! Что тут сложного – мяч же круглый? Что ты думаешь, лоботряс...?»

Ночь. Но шумно по всей округе. Звон бутылок. И пьяный пляс.
На шестом этаже квартира. Белый свет флюресцентных ламп. На потрёпанный том Шекспира опирается пара лап. Из колонок звучит BrainStorm, ведь
вышел новый альбом вчера. «Все любовь – ну а то, что кроме – то наладится. Ерунда!»

За компьютер. Ночная смена. Третий раз за неделю, но
«Кодекс русского офицера» время есть дочитать зато. Еле слышно хрустят страницы, пахнет праздником и войной: «мне за Русь бы сейчас сразиться, не с мушкетом, а с булавой. Или сгинуть на поле боя, но счастливым и не зазря!...»

Утро. Морось. И ветры воют. Тень от гнутого фонаря.
Кот-бродяга за гаражами когти точит о древний дуб, искалечен что весь ножами: «были Вася и Петя тут». Чуть поодаль грохочет стройка – краны ездят, летит песок. Над рекой распростерлось: «Горько!». В доме старом звенит звонок:
«Да? Алле! Вы ошиблись цифрой – здесь квартира, не магазин».

«Вот же глупые логарифмы!»
«Кинь на карточку за бензин!»

Бег, чириканье, плач и хохот, крики, ругань, любовь и мат – от пролога до эпилога сотни судеб хранит тетрадь. Песни, танцы, победы, жатвы – зарифмовано, как итог –
путь от вора до Бодхисатвы не длиннее десятка строк.

Подоконник и стопка книжек. Карта Триполи. Гром ружья.
Мир – расхристанный и прокисший – вызревает из пятистиший,
но не ясно – кого кто пишет –

я – его
или он – меня?