Куба

Рассказ двадцатый
1961 год, как оказалось, приготовил нам много сюрпризов. Не успел городок привыкнуть к потере школы, которая сгорела в феврале, как 12 Апреля, в день рождения моего отца, который всю жизнь мечтал о небе, в космос полетел Юрий Гагарин. Как мы кричали ура! Это сейчас все привыкли, что в космос летают, как ходят на работу, а тогда это было что-то невероятное и фантастическое. По радио гремели марши и популярная песня «14 минут». Вечером по телевизору крутили документальный фильм про Гагарина. Телевизоры уже были у всех и все уже были в курсе творческой жизни страны и всех международных событий. Полёт Гагарина внёс такой позитив, что даже наша жизнь в удалённом от цивилизации городке, казалась прекрасной. Я с жадностью впитывал всё, что слушал по радио, смотрел по телевизору и читал в «Комсомолке». Но самым главным для меня стал журнал «Юность», где печатались разные молодые поэты и прозаики. Мне так понравилась повесть Василия Аксёнова «Коллеги», а потом и знаменитый «Звёздный билет», что я тут же написал рассказ и отправил в журнал. Я уже забыл про это, как вдруг через месяц пришёл ответ. На фирменном бланке журнала был подробный разбор недостатков, из-за чего рассказ не может быть опубликован, а в конце было пожелание творческих успехов. Что меня не опубликовали, меня не удивило, больше меня удивило то, что из далёкой Москвы в какую-то глухомань, в дальний маленький военный городок, которых тысячи, мне прислали ответ, не отписку, а ответ с подробным анализом рассказа. Ведь могли вообще не отвечать, мало ли мальчишек, которые пишут рассказы! Ближе к лету в солдатской столовой было открыто кафе, где можно было посидеть за столиком и выпить чая или кофе с печеньем или булочкой. Там даже играла музыка, когда поставили приёмник, пока что-то в нём не перегорело. Рядом открыли парикмахерскую, где работал весёлый дядька азербайджанец, который стриг солдат под полубокс. Моему отцу надоело стричь меня под ноль ручной железной машинкой, которая всё время больно дёргала за волосы, и он разрешил ходить стричься в парикмахерскую. Однажды, когда я здорово зарос и пришёл стричься, парикмахер, улыбаясь, мне сказал: - "Как будем стричься, дорогой? Может под модную «канадку»"? Что это за «канадка» такая, я не знал. Если это название от слова канат, то это было вообще непонятно, а если от слова Канада, то ещё ничего. Но во всех случаях, раз она модная, я тут же согласился. Потом полубокс вышел из моды окончательно и все стриглись только под «канадку». Недалеко от КПП открыли аптеку. В ней работал молодой парень азербайджанец, Рафик, который недавно попал сюда после окончания института. Так случилось, что мы с ним несколько раз ездили на попутке в Насосную. Он был тоже весёлый, как и я. Мы с ним познакомились, а потом и подружились. Он помогал мне с азербайджанским языком и всё время говорил: - «Закончишь школу, поступай в Мединститут на фармфак. Это же золотое дно!» Но мне до окончания школы было ещё далеко, и я к его словам особо не прислушивался. В начале лета произошло то, что наполнило мою жизнь новым смыслом. Куба! Viva Cuba! Patria o muerte! Venceremos! О Кубе заговорили сразу все: лётчики и солдаты, папы и мамы, радио и телевидение, газеты и журналы! Я бросился к карте. Вот она, "Un largo lagarto verde, con ojos de piedra y agua" (Ун ларго лагарто верде, кон охос де пьедра и агуа) - как писал кубинский поэт Николас Гильен - "Зелёная длинная ящерица с глазами как влажные камни". Это стихотворение я выучил наизусть и помню его до сих пор. Вот она, Куба, - вытянутый тропический остров в Карибском море. Язык, конечно, испанский, какой же ещё! Я-то знал! Теперь только Куба занимала всё моё свободное время. Она затмила не только мою любимую Мексику, но и всю Латинскую Америку. Я жадно читал всё, что было связано с Кубой. Изучил её историю и географию, её революционное прошлое и настоящее: Хосе Марти, Фидель Кастро, Че Гевара. А какие красивые песни я услышал из документального фильма, что шёл по телевизору! В журнале "Юность" появилась поэма в прозе молодого начинающего поэта Евгения Евтушенко "Я - Куба!" Настроение у меня было замечательное, я просто летал от восторга и однажды, когда я нёсся домой  вприпрыжку, как в детстве, я зацепился ногой за торчащий из земли штырь. Грохнулся я правым боком и, падая на правую руку, разрезал ладонь куском  стекла, которое было в земле. Я уже знал что делать. В санчасти моя мама, вздохнув, сделала мне укол от столбняка, промыла рану перекисью водорода, забинтовала и, так как рана была очень глубокой, меня повезли на газике в больницу станции Насосной. Доктор Алекперов, узнав меня, погрозил мне пальцем и, сказав «Вай-вай!», стал зашивать рану. Я терпел боль, как терпел лишения Фидель со своими друзьями в горах Сьерра Маэстра. Назад в Ситал-чай, я ехал с забинтованной рукой, как настоящий кубинский революционный боец. Во всяком случае, мне так представлялось, потому что думал я только про Кубу.