Перевоплощение

Из цикла "Миниатюры"

А если бы я был всемирно известным, хорошо обеспеченным и важным таким поэтом, в твоих глазах это имело бы значение? Как знать… Но однажды я действительно перевоплотился. Ненадолго, только на одну ночь.

Новенький двухэтажный поезд «Петербург – Москва» плавно тронулся с вечернего вокзала. Я закрыл глаза. Позади был день в любимом городе, выступление в Царском Селе, коньяк, ананасы в шампанском… Только что рассказывал об этом (друг звонил), и вновь события фейерверком кружились в памяти. Рюмка «на посошок» была явно лишней. – Простите за нескромный вопрос, а вы не артист? – две симпатичные шатенки средне–бальзаковского возраста, сидевшие напротив, глядели на меня с нескрываемым любопытством. «Вот–те номер! За артиста приняли. С чего бы? Ах, да я ж по телефону говорил! – выступление, сцена… Тут любой подумает». – Нет, милые дамы, с Мельпоменой я не в компании, но вы почти угадали. Я – поэт. – Поэ–эт?! – Ну да, стихи пишу. – Вау! А прочесть что–нибудь можете? «Эх, думаю, видно, дамы «в поиске» и скучно им, бедным… Но сразу соглашаться нельзя. Нужно поломаться». Стал ломаться: – Не могу, устал, только что с концерта… – Ну, пожалуйста! Ну, мы вас очень просим. А у нас вот пирожки есть… с яблоками… – Вам стишки, мне пирожки, – скаламбурил я к радости попутчиц, – ладно, уговорили… Я сделал вдохновенное лицо, придал взгляду нужную отрешённость и выдал:

Россия, ты моя! И дождь сродни потопу,
И ветер, в октябре сжигающий листы…
В завшивленный барак, в распутную Европу
Мы унесём мечты о том, какая ты….

– Ой, как здорово! Ой, как интересно! А как вас зовут? – Юрий…, – я выдержал паузу для солидности и изрёк как можно весомей, – Кублановский.
Несколько секунд длилась тишина, потом та, что повыше, произнесла, как бы припоминая: – А я вас, вроде бы, видела по телевизору. Но думала, что вы старше. – Экран всё искажает, – заметил я скептически. – Да, да, – вот Пугачёва большой кажется, а на самом деле маленькая, – вмешалась вторая шатенка (с большим бюстом). – Борисовна? Мне по пояс будет… – А вы знакомы?! – Хм… живём рядом. – Ой, Юрий, э–э… – Можно просто по имени… – Юрий, а почитайте ещё что–нибудь! Ну, Юрий, ну, пожалуйста… – Эх! Ну, что с вами делать… Слушайте:

Потемкин, Зубов и Орлов –
Екатерининских орлов
Блестящая плеяда –
Намёка ждут и взгляда.
Кому, приосвещая путь,
Помогут слуги проскользнуть
В таинственную дверцу –
К жиреющему сердцу?
За шаткой ширмой будет он
Шуршать шелками панталон.
И матушка царица завоет,
Что волчица…

– А–а–а!.. Юрий, какие у вас стихи замечательные! – зааплодировали дамы, пища от удовольствия. Поездка явно была не скучной. Ну, а я вошёл в роль, и принялся рассказывать байки из богемной жизни, слышанные ещё в Литинституте, периодически разбавляя их стихами Кублановского, благо помнил их в достаточном количестве… Было уже за полночь, когда мои соседки угомонились, а я выложил все подробности о жизни на Российском Парнасе.

Утром мы были в Москве. Прощались трогательно, со слезой. Шатенка с большим бюстом протянула мне книгу Акунина для автографа. – Не люблю я Гришу, пишет и пишет, пора уж и честь знать, – проворчал я под нос, но размашисто расписался, присовокупив пару строк, типа «милой Лерочке в память о приятном знакомстве…». – Вы, Лера, если увидите, что я где-то выступаю, прямо с этой книгой приходите и на входе автограф показывайте, вас пропустят и ещё на лучшее место посадят. А если что не так, скажите, мол, Кублановскому пожалуетесь, он придёт и всех уволит.

– Юрий, – вдруг застенчиво пролепетала та, что повыше, – можно спросить: а вы женаты? (К этому вопросу я был готов, можно сказать, предчувствовал его). – Гм… Видите ли… У меня есть муза. – Му–уза?! – Ну, да. Что вы удивляетесь? Для нас, поэтов, жена – понятие относительное. А вот муза… (Включаю смартфон. На экране – твоё фото, самое эффектное. Показываю спутницам). – Муза! …С полминуты длилась тишина и напряжённое сопение. Наконец, высокая вздохнула и произнесла с непередаваемым выражением: – Эх, Юрий… Вы, поэты, – такие…

И вот я думаю с тех пор: ну, а какие мы, собственно?
 __________________________
 * Иллюстрация:
    фото–этюд Олега Родина.