За Путина не чёкаясь русский пенсионер в Калифорни

БЛОГИ И ПУБЛИЦИСТИКА

25.12.2018 20:28 Автор: Александр Левинтов фото: предоставлено автором



Зарождение традиций. Рождественское эссе


Древо Жизни стояло посредине Эдема и было видно всем. На нём никогда не было плодов, потому что это было хвойное дерево, редкий вид кедра, не ливанского, а другого, завезённого с далёкого севера. Позже эти кедры были использованы царем Соломоном при строительстве Храма. На краю же райского сада, укромно и незаметно, росло яблоневое древо познания Добра и зла. Господь запретил Адаму и Еве вкушать эти плоды не потому, что не хотел приобщения людей к совести и различению Добра и зла, а просто эти плоды ещё были неспелы: люди, как всегда, поторопились и с тех пор их знания и этические воззрения незрелы и несовершенны, горчат и кислят.

Рождение Христа космически было означено Вифлеемской звездой, Звездой Давида, стоявшей над яслями в вертепе и указывавшей путь трем пастухам и трем царям-волхвам к этим яслям. Смерть же Иисуса на кресте, сделанном из Древа Жизни, легла в основание Нового Завета.

Благодарные люди стали украшать Древо Жизни плодами и другими дарами.

Так сформировалась традиция Рождественской ёлки, хвойного дерева, украшенного игрушками, разными вкусностями и сладостями, стоящего на кресте и украшенного сверху Моген Довид, что символизирует неразрывную связь Ветхого и нового Заветов, иудаизма и христианства, а всё остальное — пустяки и мелочи, “несть более ни Иудея, ни Эллина” (апостол Павел).

Состоящая совсем недалеко от Рождества и Нового года еврейская Ханука подарила христианам рождественские свечи (теперь по противопожарным соображениям всё чаще заменяемые гирляндами электролампочек).

Иисус, как известно, родился за четыре года до Рождества Христова. Это достоверно, поскольку родился он во времена Ирода Великого, а Ирод Великий умер в 4 веке до н. э. Предположительно, традиция рождения Иисуса задолго до Рождества его же не лишена смысла: четырёхлетний ребёнок уже вполне в состоянии рефлексировать своё Я, своё назначение и одновременно ещё очень наивен и доверчив, чтобы поверить в свою Божественность и избранность. Собственно, на этой идее и держится всё здание христианства, первая заповедь которого — “я есть”, что дословно означает — “я истинен в настоящем времени”. Именно таков был ответ Иисуса на Малом Синедрионе на вопрос, зачем он опрокидывал лавки менял в Храме. Строго говоря, отвечал он вовсе не первосвященнику, а Понтию Пилату, спросившему его “что есть истина?”. Для Христа вопрос прокуратора был ошеломляюще нелеп, поскольку Истина одушевлённа, по мнению Иисуса. Вот он и ответил на суде: “Я — истина”, “Я есть”. Но это — самое сокровенное имя Бога, произносимое только в Песах, только в Святая Святых Храма, только первосвященником и только шёпотом. Для Малого Синедриона слова Христа были очевидным святотатством и Богохульством, потому он и был предан казни, но не самими иудеями (творить казнь в пасхальную неделю недопустимо), а римлянами, готовыми казнить в любое время и любого. Для христиан же традиция первой заповеди есть прежде всего перенос ответственности в диалоге с Богом с народа (первая заповедь Моисея “Шма, Исроэл” есть обращение и к народу по имени Израиль, и к Богу по имени Израиль) на личность отдельного человека.

Празднование Нового Года от Рождества Христова и в конце декабря — традиция относительно свежая: её заложил Пётр I в 1700 году. До того летоисчисление шло от Сотворения мира и различалось с нововведением на 5508 лет. Как и иудеев, Новый год праздновался в сентябре. Календарей ещё не было, поэтому определялся Новый год по лёту, легкой паутинке, летящей по воздуху. Лёто означало конец лета и года. В русском языке до сих пор качественная характеристика этого периода времени сочетается с годами (молодые годы, лихие годы, последние годы и т. п.), а количественная — с летами (двести лет, тысячу лет и т. д.). Большевики в своём Богоборчестве перенесли Новый Год на 13 дней — не просто так, а чтобы этот праздник приходился на Рождественский пост, один из самых строгих. Чтобы не оскоромиться, люди вынуждены были праздновать Старый Новый год, после Рождества.

В конце 80-х годов, когда тотальная бескормица, пустые полки в магазинах и безудержный рост цен обрушился на несчастный советский народ, я (в горькую шутку, конечно) произнёс новогодний тост громко и недвусмысленно: “Горько!” Этот тост не утратил своей актуальности и по сию пору, более того, он теперь никогда не утратит своей актуальности: в этом году, например, с 1 января в стране дорожают: бензин, квартплата и услуги ЖКХ, практически все продукты питания, билеты на ж. д. и самолёты, лекарства и мед. услуги и т. д. и т. п. Подорожает и моя пенсия по инвалидности, впервые за 11 лет — на сто семьдесят с копейками рублей, что эквивалентно четвертинке самой скверной водки или килограмму цитрусовых.

Наконец, самая последняя новогодняя традиция сложилась на Новый 2000 год. Я жил тогда в Калифорнии, начали мы отмечать по московскому времени, в полдень, на пляже города Марины. После приветственной речи свежевылупившегося Путина я предложил выпить стоя, молча и не чокаясь. Так теперь и пьём, даже не включая телевизор. И так пить придётся, судя по всему, до конца дней своих. Противно, но пить надо — традиция.


Источник: "Мастерская"

Автор: Александр Левинтов
Автор более 1000 работ, в том числе более 300 научных и научно-публицистических. Издано более 20 книг.