После. Поле Бородина

                Задолго до Бородинской битвы Маргарите, супруге генерала русской
                армии Александра Тучкова Четвертого, приснился сон: голос во сне
               явственно сказал, что ее  участь решится в Бородине.  Утром вместе
                с мужем Маргарита искала эту деревню в карманном географическом
                атласе, но не нашла…


Наутро русские войска               
Ушли к Можайску. Поневоле          
На усмотренье чужака
Покинув всех, кто лег на поле.

Французы двинулись вослед им,
Оставив поле за спиной
Неприбранным и не отпетым,
Ждать сомна ангелов с трубой

А время, что тогда застыло,
Качнулось, набирая ход,
Движенье вновь возобновило,
Природный выстроив черёд.

И осень залила дождём
Реку Колочу, лес, поля…
Мороз ударил ноябрём,
Несла замерзшая земля

Всё сотворённое тогда.
Несла, в себя не принимала
Без горя, без суда, стыда,
Несла, несла, не уставала.

Но вот закончилась, зима,
Прошли и отошли метели,
За февралем прошел и март
И вновь поля зазеленели.

И летней чтоб не ждать жары,
Без долгих дум и разговоров,
Огромные зажгли костры,
Свалили трупы без разбора…

И много лет на тех углях
Хороший урожай родился,               
А пахарь, вышедший в поля
Перед работою крестился.

С тех давних пор в туман и в зной
Тревожат прошлого виденья,
Они встают перед тобой,
Как дня того прикосновенья.

Здесь молодые генералы
Шли впереди своих солдат
Как посредине бальной залы -
Лишь тверже шаг и тверже взгляд.

И гренадеры Воронцова
Штыки уставив, шли за ним,
От крови там земля багрова,
Да и не видно той земли –

Она закрыта сплошь телами,
Чужих убитых и своих,
Картечью, саблями, штыками,
Полковников и рядовых …

Здесь генерал Тучков Четвертый               
Повел свой корпус прямо в ад.
Мертвее мертвого он мертвый,
Солдаты вкруг него лежат.

К жене его от поля боя
Несется весть, черна и зла.
Что делать ей теперь с собою,
Когда надежда умерла!

Ах Маргарита, Маргарита!               
Ведь всё ты видела во сне!
Ты знала – это повторится
Но наяву и на войне.

И можно ль было все исправить –
Рок непреклонней и сильней,
Что могут противопоставить
Надежды слабые людей!

Ты знала – жизнь не переделать,   
А смерть не изменить вдвойне,
Клобук монашеский надела
И в монастырской тишине,

На поле бывшей страшной битвы               
Решила жизнь докоротать.               
Услышь господь ее молитвы,
Раз уж позволил воевать!

Но он же воевать позволил,
Как и всегда он позволял,
Сколь многих день тот обездолил,
У скольких близких он отнял!

Ну а живые, что живые,             
Проходит жизнь, но не война,    
Зажили раны пулевые,
Но нет спасенья ото сна.

Во сне, средь пьяного угара
В них знание всегда живет,
Что самый страшный вид удара -
Штыком в живот, штыком в живот.

…

Стоят на поле обелиски
Прошедших войн, прошедших битв,
Они и далекИ и блИзки
И поле это их роднит.

И в памяти, как сон нечёткой,
Как-будто под дождем косым -
И ДОТ с закрытою решеткой               
И рюмка с водкой рядом с ним 

А жизнь идет и в битвах новых
Полки сойдутся молодцов ...
Оружных, победить готовых,
Их вид и грозен и суров…
               
И вдруг поймав последний взгляд
Бойца, что в смерти лошадь вздыбил,
Гусар достанет свой Айпад         
И в сеть уйдет драгуна гибель.

А с громом пущенный заряд
Работу сразу даст химчистке:
Картечь, попав в солдатский ряд,
Окатит кровью плащ туристки.