китаец умеет ждать

Ударь боксера – встретишь головой звезду,
из глаз соберёшь много осколочков искр.
Задень художника – он нарисует тебя,
и твою семью, а может быть, даже собаку.
Оскорби же китайца!
Он улыбнётся,
поклонится,
скажет:
«Спасибо!»

Китаец умеет ждать.

Он не завопит: «Это наглая ложь!»,
ушей не откусит, не выхватит нож.

Китаец умеет ждать.

Он не выжмет из улыбки своей цианид,
чтобы влить тебе в чай терпкий яд из обид.

Китаец умеет ждать.

Он не вызовет ниндзю ночных переулков,
чтоб встретил и сунул тебе в жопу втулку.

Китаец. Умеет. Ждать.

Он продолжит возделывать свой дивный мир,
крохи радостей дня огранит, как сапфир.
И стекло, и бетон загасит его плющ;
с ним и волк замиучит, печален и злющ.
Дом бумажный его простоит хоть века.
Рыбу носить ему будет река,

но однажды, как Харона ладью,
пронесёт мимо труп.
Китаец узнает.  Поймёт.
Он не завопит
с торжеством.
Вечность, скользнув
бликом по ряби воды,
застрянет
во многомудрой его бороде.

Он улыбнётся,
поклонится,
скажет:
«Спасибо».