***

ОДИНОКАЯ

Случилось так, что отвезли в больницу
И не смогла родным махнуть рукой.
В чужие часто вглядываясь лица,
Хотела обрести в душе покой.

Припав к окну, знакомого искала.
В прохожих узнавала свою дочь.
Потом весь день ужасно тосковала,
И тяжело вздыхалось ей всю ночь.

Вставала утром и ходила долго,
Платочком терла мокрые глаза.
И на ресницах замирала колко
Прозрачная горючая слеза.

Гостей печальным взглядом провожала,
Не вымолвив ни слова никому.
В палате не одна она лежала:
Понятно было Богу одному.

На двери с упованием глядела.
Но только к ней  не приходил никто.
И на щеках большим румянцем рдело
Стыдливое багровое  пятно.

Когда смеркалось, становилось легче.
Не нужно было с нетерпеньем ждать.
И веки красные сомкнув покрепче,
Пыталась, к стенке отвернувшись, спать.

А если сон спускался незаметно,
Она смотрела не цветной сюжет,
Что отдаливши от мечты заветной,
Хотел стереть неизгладимый след.

И день опять сменялся темной ночью,
А ночь чередовалась с горьким днем.
Тоска давила неудержной мощью.
Душа горела ледяным огнем.

Зачем же с нею так судьба жестока?
Что в жизни сделала она не так?
Быть может, в юности своей далекой
Для нищих пожалела свой пятак?

Холодный дождь лил по стеклу усердно,
А в сердце дробью била пустота.
И угасала медленно, наверно,
Ее последняя больная суета.

В потухшем взгляде виделась обида,
 И не за чем спешить теперь домой.
Уже и  одиночество испито,
Которое звало ее рукой.

Теперь она безмолвия подруга
И беззаветной черствости сестра.
Которая водила  все  по кругу,
Не отпускала с ночи до утра.

И стихла боль, забыта ненароком
С серебряною нитью в волосах,
Она была убережена Богом.
Он дал  ей продолженье в небесах.