Это стихи, написанные в прошлом столетии, в 80-е -

Избранное. 80 -90-е годы

И это отболеет, в былое отойдет,
И новый заалеет передо мной восход,
И снова будут ночи бессонницей пугать,
И пара новых строчек уляжется в тетрадь.

***
Стихи придут совсем внезапно.
Слова покатятся лавиной,
Слова взахлеб, единым залпом!
И суть почти интуитивно
Определится за строкой.
Забьет целительный источник
На сердце выношенных строчек,
И станет ночь чуть-чуть короче,
И в душу снизойдет покой.

***
Как поцелуй твоим устам мои стихи.
От одиночества устав, пишу я их.
И если я, увы, не та, прости, листы
Сомни, порви, не дочитав, и не грусти.

***
Глаза в глаза, лицо в лицо.
Кружит бульварное кольцо:
Тверской, Пречистенка, Арбат,
 А в сердце не стозвон – набат,
А сердце обручем тоска:
Нет, не лежит в руке рука.

***
Уходят старые друзья. Расходятся дороги,
И различить уже нельзя ни рубища, ни тоги -
Пыль времени их превратит в неясный контур.
Разлука сердце очерствит, покроет коркой.
И смолкнет музыка души. И новым звукам
Себя утешить разрешишь, и к новым мукам
Вперед без жалости пойдешь, и  к новым веснам.
Опять надеешься и ждешь, и веришь грезам…
Но ловишь памятью не раз черты былого,
Что не передашь, не передашь любимцам новым.

***
Небесная женщина стала земной,
Доступной, желанной, любимой, родной…
Исчезли печали, растаял мираж,
Невольно припомнился райский шалаш.
От мыслей пьянящих кружит голова:
«Земная, родная!» -  и все трын-трава,
Моря  по колено, и все по плечу.
Слегка разбежаться - и сам полечу
К тебе, мой источник, к тебе, мой итог.
Взлечу, прикоснуся и…лягу у ног!
 
***

                Поревную втихомолку,
Может быть, всплакну.
Соберу обид осколки,
Отвернусь к окну.
Залюбуюсь отрешенно
Царством крыш и крон.
Ты отметишь удивленно
Слишком ровный тон,
Непонятную тревогу
В голосе моем.
Отступило. Слава богу!
Мы с тобой вдвоем.

***
Судьба ль сгибает плечи,
На сердце ль тьма тоски,
Иду сюда, в Заречье,
Где школа у реки.
Приходят и уходят
Ее ученики,
Бегут за годом годы,
Как воды у реки.
Выводит тонко в линию
Рука ученика:
«Заречье тополиное,
Карасевка – река».
Все так же воды сини,
И все легка рука,
Хоть пухом тополиным
Седины у виска.
Будь соловьиным соло
Воспета на века,
Зареченская школа,
Карасевка – река!

***
Мои стихи – они, как дети,
Явились в муках на рассвете.
В них след души моей подобен
Сплетенью линий на Ладони.
               
***
Воспоминаний стозвучия, что же вы душу измучили?
Как убежать от депрессии, чтоб обрести равновесие?
Время ведет к примирению. Что мне осталось? Смирение.

***
Разделаюсь с долгами и допишу стихи.
Уеду на Багамы замаливать грехи.
Приливы и отливы, божественный закат
И четок из оливы журчащий перекат.
Раздумья не обуза молящимся устам.
Покой. Вот только  Муза мелькает здесь и там.

***
Отпело лето незаметно, купаясь в солнечных лучах.
Припоминая плод запретный, мы снова мерзнем при свечах.
И, хвастая своим загаром, шуршит охрипшая листва
Толпою праздной по бульварам. И так кружится голова!
Ах, бабье лето, отогреться б в преддверии грядущих стуж.
Но где там! Леденеет сердце на дне застекленевших луж.

***      
Когда мне нужен верный друг, не покидай меня.
Не разнимай обвитых рук, Я мерзну у огня.

Тревожно. Смутно. Сквозь ладонь песчинки дней журчат.
Прошу, мой краткий сон не тронь у твоего плеча.

Ушли мечты. Стреножил быт. Кто ты в моей судьбе?
Живу, на горло наступив, увы, сама себе …

***
Не покидай меня ни нынче, ни потом.
Войди в мой сон и улыбнись, как прежде.
Дай вспыхнуть в безысходности надежде,
Ведь я прикрыта фиговым листом.

Фальшивы оправдания насквозь,
Покорность  и смиренье тоже лживы.
Не разлюбить вовек, пока мы живы.
Мы вместе, вместе, даже если врозь!

***
В ночи смешались всхлип и храп.
Заложник страха, мрака раб
Упрямо пялюсь в темноту.
О ком “ ату, его, ату “?
От плотно запертых дверей
Несутся тени егерей.
Собачий лай, предсмертный хрип,
От крика я уже охрип.
          Что сны мои? Знаменье? рок?
          Перевернусь на правый бок!

***
               
Вам – первоцвет весенний предгорий Чатыр-Дага,
А мне сухого сена, былинок из оврага …
Вам в облака да птицею парить над миром грешным,
А мне клубок да спицы, да под окном черешню.
Но, выдвигая тезис « смиренье и покорность»,
Я все-таки надеюсь на Вашу благосклонность …

***
Пятнадцать, двадцать, тридцать пять,
Косички, стрижки, перманенты-
Примет опорные моменты.
Но что за чушь про « время вспять»?

Назад глядит, кто духом нищ.
Вперед! На крыльях, парусах ли.
Воспоминания пропахли
Прогорклым дымом пепелищ.

Отбрасывая наважденье
Прошедших дней, ушедших лет,
Приветствую свое рожденье
В себе без колдовских примет.

***
Ах, Ваше равнодушие сведет меня с ума!
Душе нужна отдушина, заоблачный роман
И крылья для полета, и обожанье чье-то.

Так волю дав фантазии, я сочинила Вас,
Не поскупившись красок на профиль и анфас.
Что ж, идол возвеличен, но Вам не идентичен!

Витать мне в облаках с руки, легко и непорочно,
Ведь всем законам вопреки путь в облака короче.
Нет, право, безобразие так распускать фантазию!

Но близок мне и дорог надуманный роман,
Хотя Вы только призрак, я привязалась к Вам
И даже понемногу смирилась с монологом …

*** 
Я Вас давно не баловала и рифмой не надоедала.
В период летних отпусков за вязкой свитеров, носков
Иной домашнею обузой я чуть не раздружилась с музой.
На отпуск волчий аппетит!  Забыты гипс и апатит,
И пресловутый агидрит души моей не бередит.

А август зноем так и пышет. На нитку раковины нижет,
Но ожерелье светлых дней, увы, тесно для наших шей,
Привыкших к лямке и ярму. Сентябрь садится на корму,
Как толстый вызревший арбуз. И этот полновесный груз
Напоминает (майна - вира): пора вернуться в лоно ИМРа,
Где Минчановский у ворот встречает нас, который год,
Точь-в-точь Харон непогрешимый.
 Опять трещат флотомашины …
Все снова на круги своя вернулося. А Вы? А  я?

***
Ах! Эти сумасбродства!
Ну что в них только кроется?
Сплошное бутербродство
Из чувства и эмоций.

Где взять благоразумия?
Где запастись терпением?
Ведь в жизни зачастую       
 Одни сплошные тернии.

И недоступны звезды,
И журавли высоко,
И пустоцветны весны.
Ниспосланные роком.

И все не так, как хочется,
И все не так, как грезится,
И далеко до почестей
И близко до истерики…

***
Москва лю-би-мо- ми-лая!
Священнодействие вокзала
Меня преобразило. Я
Свою судьбу с твоей связала

Афиши броские премьер,
Машин струящиеся фары…
Прости нас, ласковый терьер
У гоголевского бульвара.

Курантов бой, моста пролет,
В тумане всплески фейерверка,
Арбатских улиц переплет…
Простите, лица на мольбертах!

В музейной раме строгий  Спас
Своим приковывает взглядом.
Простите нас, простите нас
За то, что мы чужие рядом.