1933

прости меня, боже, но мне безразличен голодомор.
говорят, что я жид и ноги растут оттуда.
а мне же кажется, что когда я прочел бродского, то с тех пор
для меня не существует разделения, кроме как на христа и иуду.
я ведь не сокрушен событиями хатыни,
мне не разрывает сердце одиннадцатое сентября.
я не бесчувственен, но я никак не связан с ними -
так же со мной мало связана моя земля.
может быть, я примитивен - племенные ценности, быт,
принадлежность к своему делу и самым любимым гоям,
и все, что, как правило, шире этого, у меня не болит -
не за это было распято тело мое нагое.
в конце концов, сам христос пришел из-за овец своих,
а после позволил и прочим к величию приобщиться.
вот так и я пишу стихи, пожалуй, за всех них -
кто сумел на одном языке со мною молиться.
мне сложно любить мусульманина, иудея, дзен-мудреца -
как ни крути и не пыжься - различье у нас большое.
планета - это всего лишь отпечаток Его лица,
а все то, что с Ним не схоже, - для меня бесконечно чужое.