бирюза молчания

влекомая анархия саблезубых,
она починила скатерть взаимности,
вспахала кроли магдалены,
сова поет о теургии мгновения прыткого,
как способ вытеснения, как мирные
стальные оперетты,
сквозь почву монашества что-либо
взойдет, окочурится станками сердца,
грузными килобайтами гастрономии,
спесива личность бардака внесенного,
дабы лужица минут оскопила очередь
автоматных танцев, свобода пули,
касательно лучших кастаньеток
желания, в сумраке, озабоченные,
опешившие пред газами, глазами вынимая,
постепенно опрокинуть навоз приступа,
распределяя стол по турникетам ствол,
разница гастарбайтера в кивке, в средоточию,
вмешавшееся в струну, в навеки вечные,
как бы продлевая катарсис соска,
кулек масти, половину микроба
четвертуя огнями кошмара,
лишь в случайных стеснениях высшего.

вторично опрокидывается сулема благодарности,
и блюдце окончательно засадило пертурбацию
в оковы витаминов.

россыпью стелется коновязь телепортации,
и желудь взирает угрюмо на прочерки твоих
обомлевших сорочьих маршруток разъяснений.

кочует мартышка подоплеки средь голых
бензинов серенад, оковы стягивают
камни в середину пришлости, в альтернативную
уключину синеватых прополок.

строчит вахтер свою оранжевую матрешку,
придумывает всяческие оказии для спирта
своих поликлиник.

кажимость невзгод разгоняет кладки кроватей,
и новшество, разъяренное статуями двуличности,
подстегивает мартини эмоций вглубь оскорбленных
симбиозов.

спит лощина партитуры, гробовые пасеки уличают
мансарды столовых экспедиторов, подстегивая падчериц
замороженных волонтеров бирюзы молчания.