Кошачье сердце

Господи, куда она меня несёт? Я вешу не хило – почти семь килограмм.  И не хозяйка вовсе. Моя то уехала в санаторий поправлять здоровье… Ну вот, выстригли лапу, вкололи что-то и я улетел…
  Кажется начинаю припоминать: отказали жизненно важные органы – подыхаю, но этот термин не приемлет моя новая хозяйка. Ей главное, чтобы я выжил, видно цель такую себе поставила. Она вообще натура целеустремлённая. А ведь не особо и любила меня, если откровенно… Я всё понимаю, меня вытащили с того света, но почему пропало самое главное для котов желание – вкусно поесть и, …как бы это поделикатнее – пописать. Мое жирное тело с её помощью в эту клинику приносили шесть дней. Промыли изнутри основательно – по самые ушки. А она всё: «Васенька, милый, мальчик мой золотой, покушай». И тычет мне в нос то воду, то еду заморскую, а мне даже мяса не хочется. Пил я конечно много, полностью оправдывая надежды памперсов и врачей. Помню, как одна сделала мне комплимент, спросив, а не Мейн-кун ли мой папаша. Видела бы она мою миниатюрную маменьку, которую любил весь кошачий двор, тогда бы не спрашивала… Хотя, кто её знает с кем ночами пропадала. Но днём её видели только с одним Василием, а я – батя вылитый, стало быть Василий Васильевич.
  Да, три года от роду, а уже песок сыплется и ещё как! Одну дамочку в белом припорошил, пока она во мне ковырялась.Обрадовалась, говорит: «Жить будет». А мне стыдно. Я вообще из разряда застенчивых. Даже смолоду, метя в непотребном месте, ужасно стеснялся, закрывал глазки и тщательно зарывал, а потом ложился и делал вид, что это не я. Но теперь всё! Это желание мне ампутировали два года назад. Одна радость осталась – что-нибудь стянуть и спрятать под коврик.
Например, пилочки для ногтей, ватные палочки, обмусолив предварительно, цепочки или колечки, что плохо лежат. Должно быть от дворовых родителей передалась. Только во дворе этого не найдёшь, а здесь – пожалуйста. Стало быть, я воришка – эстет…
  Ну вот, все воспоминания прерваны… И почему я так полюбил её голос и особенную манеру делать уколы, после которых она меня причёсывает, гладит и говорит всякие ласковые слова, а мне так и хочется петь, петь.
   Удивительная вещь – жалость! Так и хочется её прикарманить. А она всё твердит о любви. Да какая любовь, кошкина мать! Жалко мне её безмерно. Столько сил на меня потратила, что подыхать просто стыдно. Нет уж, я ещё поживу, пожалуй, наращу животик, а то схуднул за время болезни.