Как вор Юра Паршин стал политическим

Покупал в киоске у кладби;ща
Чаще «Приму», реже «Беломор»,
С паперти сходя, церковный нищий
Дядя Юра Паршин, бывший вор.

Юре сердобольные старушки –
Кто пятиалтынный, кто пятак –
Подадут. Под «Дружбу» полчекушки
Он зальёт – и к Машке на чердак.

Он мотал свой первый срок на Каме –
Не за то, что летом и зимой
Чистил хаты ловкими руками,
Загремел по пятьдесят восьмой.

Дело было так. Ему наводчик
Намекнул: не хата, а музей,
Видел, мол, дружок-водопроводчик,
А хозяин лох и ротозей.

Только Юра Паршин юркнул в фортку,
Словно рыбка мелкая в реке,
Сразу понял: верную наводку
Дал дружок, а не кота в мешке.

Мигом в узел связаны три шубы,
Саквояж наполнен серебром,
В портсигаре – золотые зубы,
Все шкафы завалены добром.

Юра Паршин – правильный домушник,
Взял что смог, а что не смог – чёрт с ним,
Только вдруг защёлкнулся наручник,
Стал наш ловкий вор невыездным.

Так случилось, где-то дал промашку,
Не учёл, не знал, не ведал вор,
Что в квартире с форткой нараспашку
Жил чекист, суровый прокурор.

Грабить прокурора – не завмага,
Не завскладом; даже зампомпред
Перед прокурором – так, салага,
Несмотря что головою сед.

Суд был скорым, правда, справедливым.
Что-то там проблеял адвокат,
Был наш подсудимый молчаливым,
Лишь тихонько причитал: «Свят, свят…»

Только прокурор был громогласен,
Он сказал, что вор – отнюдь не вор,
Что поганый вид его ужасен,
Что суровым будет приговор,

Что гад Паршин – вражий подпевала,
Что он точно скрытый сионист,
Что его повесить будет мало!
Пусть он и плюгав, и неказист,

Но с такими нам не по дороге,
Сразу видно: этот враг, не свой,
Лют и страшен, как медведь в берлоге –
И пойдёт по пятьдесят восьмой!

Отбывая годы в Пермском крае
По суровой вражеской статье,
Был наш вор вороной белой в стае
И увидел: с ним сидят не те,

Не ворьё, не мразь и уркаганы,
Даже не привычная шпана,
Как и он, груба и голоштанна,
Но своим обычаям верна.

Нет, вокруг одни враги народа,
Сразу он смекнул, кто друг, кто враг,
Эти – точно верная порода,
И у них работает чердак.

Так что Юра, бывший вор-домушник,
Враз отверг былое ремесло,
Хоть частенько слышал вслед: «Двурушник,
Знай, вломлю по первое число!»

Отсидев на Каме свой червонец,
Повторив его на Колыме
И страдая тяжко от бессонниц,
Вышел парень – при своём уме,

Жив, мотор фурычит, ноги целы,
Хуже лишь с зубами – нет как нет,
Но зато в руках любое дело
Как вода кипит – за много лет

Он привык к труду, к любой работе,
Только, в справку глянув, кадровик
Проскрипел: «Тут, знаешь, дело в квоте…
Вот бы, скажем, был бы ты лесник…»

Гол, ни при хрустах, ни при работе,
И ни при жилье, едрёна мать, –
Стал чекушку к праздничной субботе
Юра Паршин часто принимать.

Начал побираться у церквушки
С нищими – на ночлег и на снедь
Им хватает, отхлебнув из кружки,
Любит про политику трендеть…

16-22.12.18