Твоё детство

Евгению Белянину посвящается


Ты всегда был большим ребёнком. И таким же откровенным , как дитя. Рассказывал мне такие сокровенные вещи, которые многие хранят в самой глубине души. Ты говорил о своих женщинах со мной так, будто  я была тебе не  возлюбленной, а старым другом. Сначала меня это шокировало, злило и расстраивало. Но потом, узнав тебя ближе, я поняла, что такая « возмутительная» откровенность  присуща тебе. Ты и мне никогда  не врал.  И никогда не обещал счастья. Я знала, на что иду.
За те ничтожно- короткие 7 лет, которые мы были вместе, ты успел поведать мне всю свою жизнь. Ты говорил о себе гораздо больше, чем слушал меня. Я привыкла слушать, а не говорить. Мужчина хочет быть услышанным. Он желает быть понятым до конца, до самой своей сути. Он жаждет оставить себя не только в детях, делах, стихах и друзьях. Он стремиться рассказать всего себя любимой женщине. И так остаться в ней навсегда. Тебе это удалось. Ты живёшь во мне. Я говорю с тобой на твоей могиле, я смеюсь и обнимаю тебя во сне. Я часто мысленно и вслух обращаюсь к тебе, как к живому. Я вспоминаю твою жизнь.
Самое сокровенное я унесу с собой. Может быть когда нибудь соберусь с духом и напишу о нас с тобой. Нашу историю.
 А пока  твои воспоминания  о детстве , которые сейчас постараюсь передать.

Ты любил бабушкин дом на Российской. Он был для тебя  священным. Каждое брёвнышко в его стенах, старинные иконы, лапоть прадедушки. И, конечно, маленькую записку с каракулями твоей милой бабушки Поли. Там написано слово «Бог». Это она — неграмотная старушка, попросила тебя - школьника написать её рукой это слово, чтобы увидеть как Бог выглядит в виде букв. Об этой записке ты написал песню:

Листочек с каракулиной

Когда- то первоклашкой несмышлёным
Я бабу Полю грамоте учил.
И в азбуку, и в Полюшку влюблённый
Её рукою буквы выводил.
До сей поры он Господом хранимый,
Её рисунок, как последний вздох.
Каракули бабуленьки любимой,
Три буковки, в которых слово Бог.....


Сколько раз, со слезами на глазах, ты рассказывал мне о бабушке! Как же ты её любил! Мне кажется, что она и есть твоя по — настоящему любимая женщина. Она была для тебя воплощением любви и всепрощения, скромности и преданности. Ты восхищался тем, что она выйдя замуж, и потеряв мужа, больше никогда не вышла замуж. И только со вздохом вспоминала его и любила до конца своих дней. Именно она стала для тебя тем недостижимым идеалом женщины, к которому ты стремился. Ты всегда ставил её в пример, в наших с тобой спорах о взаимоотношениях мужчины и женщины. Ты утверждал, что возможен идеальный союз. И что твоя бабушка была  тому живым примером. Они с мужем никогда не ругались. Когда дед приходил выпившим, она безгневно журила его, а он примирительно и нежно ей обещал: « Полюшка, не буду больше». Жили они душа в душу. Было ли так на самом деле или это только твои субъективные детские воспоминания, приукрашенные и превращённые в милый идеал? Кто знает? Ты всё вспоминал « Старосветских помещиков» Гоголя. И говорил: « Прочитай! Вот о чём я мечтаю!» Ты хотел покоя и нежности. Но не понимал, что с тобой ни о каком покое и речи не могло идти! 

Тебе очень нравился запах полыни. Ты её никогда не скашивал. Она вольготно росла возле дома. Однажды ты удивился своему открытию по поводу такой любви к полыни. Оказывается бабушка всегда подметала полы веником из этой травы. И горький запах полыни навсегда напоминал тебе о детстве.
Баба Полюшка брала тебя с собой собирать малину. И ты, маленький, с радостью и упоением таскал корзину за ней. Когда ты дрался с мальчишками и приходил весь в синяках, она не ругала тебя, а жалела и ворчала на обидчиков. Да и много позже, когда из маленького Женьки ты вырос в двухметрового парня, и получил от местных бабушек прозвище « Женя Долгый», она по- прежнему жалела тебя и утешала. Это качество , жалость, передалось тебе от неё. Сопереживание и доброта — тоже наследство от бабушки Поли. Она не только воспитала тебя, но и однажды буквально спасла от самоубийства.
Было тебе тогда сорок с небольшим. Ты переживал болезненный развод. И решил, что единственный выход — уйти. Тем более, к тому времени несколько твоих закадычных друзей детства спились и давно свели свои счёты с жизнью.
Ты вышел в сени, закрепил верёвку и уже накинул на шею, когда бабушка, которая давно спала, и не должна была там быть, позвала тебя. Она почувствовала неладное и пошла искать тебя. Ты отозвался и спрятал верёвку. Она догадалась? Как она почувствовала? Ты всегда спрашивал себя об этом.
Умирала она легко. Сухонькая и светлая вздохнула в последний раз и ушла. Ты всё это время держал её за руку. А потом, в самые тяжёлые минуты жизни, приходил  на её могилу  даже в лютый мороз , утопая вленками в глубоких сугробах, и плакал. Жаловался ей, как когда то маленький, обняв холм с холодной землёй.
Ещё ты рассказывал о том, как тебе совсем неинтересно было учиться в художественной школе и ты прогуливал занятия. Вместо них ты прятался в сарае, и , на старом диванчике, прочёл всю фантастику и подростковую литературу, какую только мог достать! Перечитал всего Грина, Хемингуэя, Бредберри, Джека Лондона.  Ты был с детства ленив и не любил учёбу. Гораздо интереснее было разводить рыбок или читать запоем. У тебя всегда были свои университеты!
Вот одна выдержка из твоих воспоминаний: « Благодарю Тебя, Господь Наш за то, что я с детства познал мир земной и подводный, многообразный мир природы, так восторженно мною любимый. Спасибо за рыб в моём аквариуме, за птиц у меня на плече. Спасибо за маленьких хомячков у меня под рубашкой, что доверяли мне, такому большому. За двух свинюшек, что распознали во мне защитника и спаслись в моих ногах от лютой гибели. Спасибо за краски, за книги и пластилин....»
А как ты влюблялся! С самой детской поры, как истинного поэта, тебя одолевали страсти и увлечения. Ты часто рассказывал, что был влюблён в свою сестру Алю. Именно она и её подруги стали для тебя той дверью в неизведанное пространство девичества. В царство женской притягательности. Они, смеясь, будто  в шутку, дразнили своими прелестями. И позволяли с  тобой, как  с младшим братом,  игривые вольности. Как ты сам признался: « Вот тогда- то меня и развратили. Слишком рано, но это было». Но именно она и вдохновила тебя на первую песню.
 Вот как сам ты об этом вспоминаешь: « Старшая сестра выходила замуж и уезжала к мужу в Белорусию. Это была первая в моей жизни разлука,что обожгла сердце подростка словно молния из невесть откуда набежавших туч. Небо сверкнуло и разверзлось ливнем слёз. Я плакал тогда, укрывшись ото всех в сыром, полутёмном подвале. А слёзы буквами сложились в незамысловатую песенку. Печальную и немного странную, где вторая часть каждого куплета оказалась без слов. Вот с этих мальчишеских пор мои слёзы стали складываться в слова. А слова в песни ».

Мы с тобой схожи в одном — в претензиях к своим матерям. Ты свою маму полюбил  и проникся к ней сыновними чувствами только за несколько лет до своей кончины, когда начал ухаживать за ней, уже немощной. Говорил, что никогда не чувствовал к ней привязанности. Она была всегда занята работой и мужем. Ты  предпочитал проводить время у бабушки.
Однажды мы гуляли с тобой по набережной. Вышли на улицу Пролетарскую( бывшая Верхняя Набережная) и ты показал мне место, где раньше стоял дом твоей крёстной. От него остался только маленький столбик. О ней ты тоже всегда вспоминал с теплотой и любовью.

На тыльной стороне руки, рядом с большим пальцем была у тебя наколка в виде буквы Ж. Мне всегда казалось, то это голубая снежинка. Но ты сказал, то это вы с мальчишками решили наколоть свои имена. Но  ты испугался. И осталась одна буква.
Ты с восторгом и упоением всегда вспоминал своё детство. До конца дней благодарил Бога за друзей детства и юности и за тех, кого встретил  и полюбил своим большим сердцем на жизненном пути.
Любить многих. Это ты умел как никто другой. Именно любить. Не просто  общаться, не просто выпивать и  песни петь, а любить всей душой. В трудную минуту помочь всем, чем только можешь. Пожалеть и согреть словом. Обнять своими сильными руками, прижать к могучей груди, в которой билось такое большое, доброе, щедрое, неистовое сердце....

03.09. 2017 г.