Письмо папе

Здравствуй папа... Нелепая фраза….  Здороваться с тобой бессмысленно, ты же давно умер. Да и папой, мне кажется, я никогда тебя не называла. По крайней мере, не помню, чтобы я к тебе обращалась словом « папа». Может быть в глубоком детстве?.. От которого в памяти мало что осталось. Мне вообще от тебя мало что осталось. Фотографий нет, документов или твоих родственников, которые могли бы мне хоть что-то о тебе поведать, тоже нет. Не осталось дома в котором ты жил. Даже могилы я твоей не нашла. Хотя так долго и упорно разыскивала! Обошла оба мусульманских кладбища в пригороде, где предположительно могли тебя похоронить. Я не знаю, как хоронят самоубийц по исламским законам. Наверное, тоже не жалуют. Скажи, папа, почему у татар не принято ухаживать за могилами? Я испытала величайшее потрясение, продираясь сквозь непроходимую чащу. Но когда я , заблудившись, буквально прорвалась к одной безымянной могиле, то клён, росший возле неё, так резко и надрывно заскрипел, что я вздрогнула. Это был жуткий человеческий стон!  В тот же момент ветка сорвала с моей головы платок, а за юбку ухватилась какая - то коряга. Меня охватил первобытный ужас. Я закричала. Может это был ты, пап? Заброшенность ужасная! Наверное, потому что они всегда были кочевниками. Похоронили и дальше отправились. И генетически не заложено в них чтить место захоронения. Я не нашла твою могилу. Я даже попросила своего друга зайти в мечеть и спросить, не велись ли в девяностые учётные книги по умершим? Нет, конечно! Архива тоже нет. Ничегошеньки от тебя не осталось! Даже могилы. Осталась я и моя память.
Я толком о тебе ведь ничего не знаю, папа! Как же так?! Как случилось такое? Как случилось, что я – твоя дочь, не знаю отчего дома, не изведала твоей отцовской любви, не чувствую большого папиного плеча? Не могу с тобой поговорить и спросить совета. Всё, что касается понятия «отец» у меня отсутствует. Вместо этого зияет огромная дыра. Она просто космических масштабов… эта дыра. Она ледяная, чёрная, всепоглощающая, чудовищно - несправедливая. И мучительная.

И всё же, я решила написать тебе. Потому что необходимо. Наболело. Надо освободиться от этой боли.
 Мне всю жизнь тебя не хватало. Так сильно, что я помню свою всегдашнюю тоску по тебе. И в детстве, когда мне было плохо или кто-то обижал, я всегда мысленно звала тебя. Помню, как рыдала от обиды и жаловалась тебе невидимому. Я всю жизнь завидую детям, у которых есть отец. Они настоящие счастливцы! А уж если ещё папа не пьёт и заботливый, тогда жизнь удалась!
 В памяти всплывает одна картинка: мне 8 или 9 лет, я стою в большущей луже. Лужа ледяная, потому что это конец марта, кажется. Я в резиновых сапогах стою в воде, ноги замёрзли. Но я не ухожу. Всё стою и жду тебя. Мне сказала мама, что возможно ты приедешь. И я жду. Надо мной синее, бездонное небо. Подо мной тёмная вода. А я жду. ..  Ты не приехал.
 Но это было позже. А лет в семь( видимо сразу после вашего развода и нашего от тебя отбытия) я очень сильно испугалась, когда мне кто- то из соседей сказал, что ко мне отец приехал. И показали на тебя. Ты шёл с портфелем в руках мне навстречу. Меня охватил такой страх при виде тебя, что я убежала. Помню, как разыскала мать и сказала ей, что ты здесь. И, видимо, у меня был очень испуганный вид, т.к она строго прикрикнула на меня, чтоб я не тряслась. Мол, приехал и ладно! Чего ты перепугалась? И правда, чего это я - маленькая девочка так занервничала? Не потому ли, что мне мама часто рассказывала о чудовищных побоях и  унижениях от этого папы? Как он  в пьяном приступе гнева выгонял нас из дома. Как мы: я, старшая сестра и мать прятались по соседям. Тряслись от страха и умоляли соседей не открывать дверь, за которой папа бушевал.
Мне она долго внушала, что ты - пьяный монстр. Я в подробностях, которых не надо было выкладывать маленькому ребёнку, знала о всех твоих издевательствах над ней. Она бесконечно нам с сестрой рассказывала о том, как ты бил её по голове кастрюлей, как насиловал её по ночам, как ломал и крушил мебель. Детская психика гибкая и изобретательная и милосердная. Я ничего этого не помню. Всё знаю со слов матери. И эта одна сторона медали. Только одна сторона. Ребёнок доверчив и внушаем. И, конечно, был, этот мой испуг, естественной реакцией. Ведь тогда я знала только то, что ты страшный садист и монстр. Но вот ты приехал. Привёз подарки. Я даже помню что ты привёз. Из нелепого портфеля (почему портфель?) ты достал банку вишнёвого варенья и кулёк вкуснейшей, белоснежной, тягучей пастилы. Вкус и того и другого помню до сих пор!
Больше я тебя не боялась. Страх исчез постепенно. Наверное от того, что ты навещал меня и даже увозил в город  на такси, погостить. Ты всегда забирал меня и привозил обратно к маме на такси. Наверное в этом был шик. А может просто удобно. Но ты приезжал в мой день рождения. Значит помнил! И мы ехали по нарядному мосту украшенному флагами к майским праздникам. С тех пор такси и майские праздники стойко ассоциируются с тобой. И я привыкла к тебе. И ты оказался не страшным и не злым и не пьяным и не жестоким. А любящим и нежным. Вот же парадокс!
 Это сейчас я во всём разобралась и поняла всё-всё про тебя и маму. Мне сорок лет. Я взрослая  женщина. Я знаю мужчин и знаю жизнь. Все ужасы, которые она рассказывала, были. С ней, не со мной! Её ты не любил возможно. Меня любил. Я это точно знаю. Её ты бил и унижал. Не меня! Мы с сестрой оказались заложниками и свидетелями ваших с мамой разборок. Тебе было плохо с этой женщиной. Ты мучился. И нашёл единственный для себя выход - пить. Пить и вымещать свою боль и злость на ней. Таким древним и страшным способом. К сожалению, наш российский мужчина не слишком задумывается над вопросами травмы детской психики. Ему плохо с женой - он пьёт и бьёт. Я не оправдываю тебя, папа. Нет. Я пытаюсь тебя понять. Понять человека и его поступки можно только любя его. А я тебя люблю. Не смотря ни на что.
Ведь маму я знаю гораздо лучше тебя. Я с ней прожила бок о бок почти 20 лет. И зная её характер,  могу предположить, что она напрашивалась. Да- да! Пусть это и звучит жестоко, но она действительно напрашивалась. Такую тёмную и пагубную женскую энергию ни один мужчина долго не вынес бы. Умер бы или вот как ты спился. У неё ведь долго был мужчина. Дядя Серёжа. Шофёр. Я любила его, как родного. В начале их отношений он был добрый и весёлый. И не пьющий. Ни капли! Но за 10 лет рядом с моей мамой он спился. Прямо на моих глазах постепенно превратился из хорошего парня в алкоголика. Все мамины мужчины рано или поздно портятся. Я знаю, что женщины делятся на две категории: созидающие и разрушающие. Вот мать относится к категории разрушительниц. Такие женщины, при всех своих замечательных качествах, своих мужчин медленно убивают. Они могут быть отличными матерями, хорошими специалистами. А вот просто добрыми, любящими, благо дающими женщинами быть не могут. Не дано этого. Или не захотели развить в себе эти способности. А ведь могли бы!
Так что, папа,  у тебя не было шансов.
Вспоминаю тебя всегда отрывочно, хаотично. В хронологии событий путаюсь совсем. Но вот что странно – ничего страшного или плохого не помню.
 Вот в памяти всплывает вечер, когда ты учил меня  плавать. Держал над водой в своих сильных, больших руках. А потом с восхищением заметил, что у меня груди уже наметились. А вот ты везёшь меня на велосипеде из пионерского лагеря. Я сижу на раме. Сзади болтается рыжий чемодан. Мы подъехали к железнодорожному переезду, ты не удерживаешь равновесие, и мы падаем. Может ты был чуть пьян? Не помню. Кажется, ещё тогда плащ мой в лагере забыли и мать ругалась.
 А ещё помню сильнейший ливень. Мы с сестрой бежим по траве. Вода стеной льётся на нас. И, видимо мы с ней сбиваемся с курса и бежим совсем не к дому, где ты нас ждёшь. И, вдруг, сквозь шум воды я слышу пронзительный свист. И вижу, что ты стоишь на крыльце и зовёшь нас. Криков мы наверное не слышали. Может ты даже спас нас. Ведь мы бежали в противоположную сторону от дома, а там овраги.
 А ещё вспоминаю, как ты просил походить тебе по спине. И я осторожно наступала босой ножкой на твою спину и, замирая от счастья, ходила по тебе. А ты охал от удовольствия.
Я совсем не помню, как ты выглядел. Остались только обрывки. Помню твои руки. Ты нёс меня на них, а рядом шла мама и за что – то тебя сильно ругала. А я её за это боялась. И, когда она заходила справа от тебя, то я перелезала влево. Пыталась от неё отдалиться. А ты терпеливо переносил меня с руки на руку и слушал, как тебя пилит жена. Рубашки твои помню и несколько вещей тебе принадлежащих. Перочинный ножик, подтяжки, гантели. А ещё помню маленькую дырку в твоём большом пальце руки. Она, почему то была сквозная. И ты рассказывал, что это большой станок на заводе тебе такую дырку сделал. Шутил, конечно. Я верила. И вообще, где же и кем ты работал, папа? Не знаю. Наверное рабочим. Быт твой был всегда неустроенным. Осталось ощущение кочевности, твоей неустроенности, аскетизма обстановки комнаты в общаге. В которой ты почти всю свою жизнь прожил. Общагу эту хорошо помню: стол с клеёнкой, а под ней ты оставлял для меня мелочь на мороженное. В этом общежитии на заводской окраине города я родилась и росла до 6 ти лет. А потом мать нас с сестрой увезла от тебя. Помню то утро отчётливо. Детская память избирательна. Она выдаёт только самое главное. Я проснулась от боли в шее. Меня закутали, посадили в кабину самосвала, дали в руки настенные часы, и сказали, что мы навсегда уезжаем от отца, потому что он нехороший. Я слышала, как ты просил маму оставить меня. А потом машина тронулась и я увидела, как моя подружка машет мне в окно рукой. Прощается. Неизвестная маленькая подружка из смутного детства. Больная шея не позволила мне обернуться и напоследок взглянуть на тебя. Так я и запомнила тебя в дверях машины, умоляющего оставить меня.
От того, что я не знала тебя, у меня плохо с мужчинами, папа. Все настройки сбиты. Примера настоящего отца нет. И выбираю я всё время не тех. Я несчастна, папа. А мой любимый мужчина очень похож на тебя! Он такой же большой, любитель выпить, грозный, непримиримый, буйный. Но это в прошлом. Сейчас он стал мудрым, успокоился, терпеливый и добрый. И наверное, так же как ты, любит меня. Но ведь выбрала то я мужчину, который никогда не будет рядом со мной. Мужчина приходящий. Как ты! Кстати из его рассказов о прошлой  семейной жизни я многое угадала и твоё! Они с женой так же буйно выясняли отношения, так же он громил мебель, так же уходил в запои и так же, их дети были несчастны. Благодаря истории моего возлюбленного, я много поняла о тебе.

Странно, но ты ни разу мне не снился. Только один единственный раз видела я сон. Ходила и искала дом зелёный. У всех спрашивала, где здесь зелёный дом? Почему именно зелёный? Видимо отсылка к зелёному цвету ислама. И вот я нахожу дом, в котором ты живёшь, вхожу в подъезд, и жду тебя. Знаю, что ты поднимаешься ко мне на лифте. И в то же время понимаю, что ты давно мёртв, но жду. Открываются двери лифта. Ты выходишь из него и идёшь мне навстречу. Хочешь обнять. И вдруг прямо на глазах меняешься. И подходя, превращаешься в мою мать. И уже она обнимает меня. Не ты.
Темпераментом ты обладал ураганным видимо. Я это от тебя унаследовала. А ещё склонность к суициду. Попыток повеситься у меня не было. Но думаю об этом регулярно. В здравом уме это сделать нереально. Вот и ты повесился, наверное, в приступе белой горячки.  Думаю, что в конце своей жизни ты пил по- чёрному. Мать говорила, что плохо и страшно ты живёшь. Ох, папа!Не поспособствовала ли я этому? Вот что мучает меня! Я же обидела тебя. Ой, как сильно ранила. В самое сердце ударила.
 В последний раз мы виделись с тобой в году 89м, кажется. Мне тогда уже 14 исполнилось.  Но никакой подростковый максимализм не может меня оправдать! Папа, милый, помнишь, ты приехал, мы сидели с тобой на диване и ты смотрел на меня. Любовался наверное. И сказал, что я выросла и похорошела. А я в ответ зло и чётко дала отповедь. Ругала за жестокость, за предательство. Рассказы матери сделали своё дело! И что – то ещё там бормотала. И запретила тебе приезжать. Я не помню твоего лица в тот момент. Я вообще твоего лица не помню. Но почувствовала и со злорадством отметила для себя, что тебе больно. Ты больше не приезжал. А через четыре года я узнала от матери, что ты повесился.
 Страшно думать о том, что мои слова убили в тебе надежду, может оборвали ту тонкую ниточку, что держала тебя на земле. Не знаю. Может быть, многолетнее пьянство сделало своё дело и душа твоя погибла и без моей помощи? Не знаю….
Пишу и плачу. Запоздалыми слезами раскаянья. Милый мой, несчастный мой папа! Прости ты меня. Отпусти мне этот грех тягчайший! Сокрушаюсь и бесконечно жалею о своём поступке. Но ничего сделать уже нельзя. Тебя ни спасти ни вернуть невозможно. Если тот свет существует, если где – то во Вселенной есть такое место, где встречаются души родственников, то у меня есть крохотная надежда тебя увидеть и рассмотреть твоё лицо. Хорошо его разглядеть. И попросить прощения. Покаяться и сказать, как я тебя люблю. Всю свою жизнь тебя люблю совершенно тебя не зная. А только угадывая своим дочерним сердцем. Я встречу тебя, обниму и больше не отпущу.

03.12.2016г


Рецензии