***

В привокзальной гостинице,
 пальма в кадушке,
растопырила пальцы-стрелы,
волосы, рыжая бахрома,
коричневатое тело.
Не под лучами солнечной пицы.
На полуголом пляже...
В Италии, Каракасе, Ницце...
А в мутной, сибирской каше.

За окном минус тридцать.
Не видно ни зги.
За окном, как в больничных палатах.
Редкие люди, словно врачи,
все в снегу, будто в белых халатах.
Фонари поклонились летальной мгле.
Светофоры чеканят морзянку.
Холодно, висельно, в белой тоске...
Лунный сполох, похож на ранку.

Автобус, пузатый мерин, старик,
выполз из снежного мира,
чтобы на остановке забрать,
запоздалого пассажира.
Машины, мелким аллюром, гуськом,
объезжают его стороною,
дыша тяжело...И хрипло гудком,
ругаясь между собою.

И вдруг! Среди северной комы! Навзрыд!
За простывшим окном, лето!
Смотрит печально и голосит,
пальмовым силуэтом.
Глядите! Глядите! Я жизни клочок!
Жаркого солнца подруга.
А значит будет всё хорошо!
И скоро кончится вьюга!

И словно прогноз погоды,
всем видом своим призывает,
- Еще потерпите люди!
Ведь лето только хворает.
Назло обнаглевшей стихии,
пальма в окне мелькает.
А рядом двойные сплошные,
снег, обнаглев, заметает...