Хулителям поэтов

Поэт один, а где-то в отдаленье
трубят походный сбор его враги.
Его убийство - это их спасенье,
его убийством спишут им долги.

А долг велик - поправ и честь и совесть
и самоё поэзию поправ,
обязаны чужой напиться крови,
чтоб доказать - кто прав, а кто не прав.

О нет, они не демоны, не злые
и даже респектабельны на вид,
но это сверху, а внутри другие,
внутри их ограниченность болит.

И эта боль им не даёт покоя,
она вовек покоя им не даст:
измена истине - предательство презлое,
кто ей изменит - сам себя предаст.

Они мятущиеся, жадные до славы,
что слава вам? Какая в ней корысть?
В той славе всё наполнено отравой -
отравою, что портит людям жизнь.

Но без неё и радость вам не в радость,
но без неё вы полные нули
и бьёте вы - где явно, где украдкой,
таланты бьёте, а любить могли.

Вот так вот ограниченность святая
становится из доброй несвятой.
- "Ату поэта!...Мы его достали!
Но почему он всё ещё живой?

Ведь мы же бьём по цели и прицельно,
но мы же его бьём наверняка,
а он как камень, из породы цельной
и пишет он и не дрожит рука."

И он всё пишет, что ему интриги,
что отношенье серости пустой.
Он пишет не для славы или книги,
он просто пишет - просто он такой.