***

Вот я рван и изранен. И в каждой ране моей сквозняк.
Из разбитого рта на соленую землю сочится кровь.
Я ползу по асфальту в полуночных новостях
в ваши тёплые простыни, под ваш уютный кров.
Из экрана в кровати. я порох. я дым и смерть.
Я дырявое тело. Культя. Перелом. Ожог.
Кто-то будет лежать и смотреть на меня смотреть.
И от боли моей ему станет хорошо.
Прокажён. Поражён. С дренажом из открытых ран.
Вот экран, вот дыра в голове, и в дыре горит.
Полушарий разбитых истерзанная кора.
Пузыри, волдыри, корку чёрную сковырни.
И под ней посмотри: вены, кости, все, что лежит
в коридоре больничном. Хирургу не разобрать:
Где рука, где нога, умер я или еще жив.
Нужно бросить меня или все-таки помогать.
Вдоль стены, где скамьи, на которых сидят и ждут
пациенты с бумажками или с мочой в руках,
мое голое тело под простынью провезут,
и какая-то бабушка в след прощебечет: ах
какое несчастье. Больница. Экраны. Сеть.
Пальцы гладят смартфоны. И ищут, что в них там есть.
Ищут вечную жизнь, но находят одну лишь смерть.
На каталке больничной за господом как успеть?