Мои самые-самые первые воспоминания

          Самое первое воспоминание.

     Очень большое, как мне казалось, окно.
Белую, тонкую занавеску колышет лёгкий ветерок. За окном огромный куст чайной розы, весь в цвету.
     Мы лежим на кровати, я и бабушка Мария.
Я прошу соску от которой меня отучают. Хватит, второй год девочке.
Бабушка Мария, повернувшись  ко мне спиной, дремлет.
-С'осу, - опять канючу я.
-Спи! Спи. Соску собачка съела.- строго говорит  бабушка Мария.
     Я берусь руками за никелированные прутья кровати с блестящими шишечками сверху, подтягиваюсь к изголовью, заглядываю туда, где предположительно прячется эта противная собачка, стащившая мою любимку и прошу громко:
- Собачка, собачка, отдай Ниночке с'осу.
Бабушка поворачивается, смеётся, и целует меня.

     Всё! Это и есть самое первое воспоминание.
Оно сохранилось навсегда: окно,  занавеска, чайные розы, никелированая кровать,  и красивое, румяное лицо моей бабушки Марии.
Сколько ей тогда было? Лет 45? Да, наверное.

     Мама утверждала, что именно с этих пор я начала говорить хорошо, осмысленно и полными предложениями, удивляя окружающих.
В полтора года....
                И я это отчётливо помню.
***

          Второе воспоминание.

          Дедушка Дмитрий Захарович.

     Дедушка Митя - судья. Одноэтажное здание  суда в Ново-Троицке, на Херсонщине.
Старшему братику Саше 3 года, а мне два. Мы бегаем у входа в суд.
     Саша выскакивает из-за угла, а я выбегаю ему навстречу. Саша пугается, хохочет, машет руками и кидает со смехом камень .
Камень попадает мне в нос.
     Не помню боль. Я не плачу, бегу к дедушке.
Помню свои ладошки,  все в крови.
Помню группу мужчин. Дедушка мой  самый красивый,  он выше всех, в центре.
На нём строгий костюм, белая рубашка и галстук.
     Он говорит, а все слушают.
Я подбегаю к нему. Увидев меня, всю в крови, он испуганно вскидывает руки.

     Всё! Это второе воспоминание.
На носу  шрамик сохранился до сих пор, а в памяти яркие картинки:  смеющийся Саша, ладошки в крови и дедушка Митя,  сначала  строго что-то говорящий, а потом с испуганным лицом и дрожащими руками.

***

          Третье воспоминание.

          Дед Мирон.

     Дед Мирон был конюх, приставлен к моему дедушке, Дмитрию Захаровичу. Судьям полагалось по службе: конюх,  лошадь и   двухместная коляска.
Ранним утром Мирон заезжал за дедушкой и ждал его в летней кухне.
Дед Мирон курил самокрутку, плевал  на глиняный  пол и потом свой плевок растирал сапогом.
     Чистоплотная бабушка Мария поджимала губы, но терпела.
Зато у неё была своя маленькая месть.
Брат Саша почти не разговаривал до 4 лет, как это часто бывает у мальчиков.Так, редкие слова: да, нет, мама... дай.
     Совершенно непонятно, почему он стал звать Мирона - Ииильдооо.
Мирону это очень не нравилось.
Заходит Саша в летнячку, и бабушка громко спрашивает своего любимчика:
- Кто к нам пришёл, Сашенька?
А тот громко и басовито в ответ:
- Ииильдооо!
     Дед Мирон сердито плюёт на пол и растирает плевок старым стоптанным сапогом, приговаривая каждый раз одно и тоже:
- Тююю! Щё за Ильдо? Скажи - Мирон.
Бабушка смеётся, а Саша убегает.

     Очень отчётливо это всё помню.
И самое интересное - эти воспоминания не меркнут, не стираются.
С годами они всё ярче, и на душе от них НЕОБЫКНОВЕННОЕ ТЕПЛО.


__Продолжение

_http://www.stihi.ru/2018/12/17/6805