А декабрь сырой и нещадно ворует тепло

***
А декабрь сырой и нещадно ворует тепло.
За душой – ничего, на душе – пустота. Саудаджи.
Я иду через дождь. Прячу руки в карманы пальто.
Мир вот-вот захлебнется, а я умираю от жажды.

Этот город плывет под началом больных моряков,
Куртизанками выкрашен парус в заманчиво-алый.
Пахнет спиртом и потом, так, водится, пахнет любовь
Для любителей вальсов на гранях звенящих бокалов.

Этот город ревет и кричит, словно раненый кит,
Загарпуненный похотью и оголтелым развратом.
Он стремится ко дну, а вокруг алой пеной кипит
Бесконечное диско, и режут глаза мегаватты.

Руки слишком замерзли и до смерти хочется пить.
В голове Oxygene бесподобного Жан-Мишель Жарра.
Из-под ребер, от сердца, струится тончайшая нить
ярко-алого цвета на ощупь прочнее кевлара.

Может быть, за пределами стран, континентов, планет,
Или дальше гораздо: за гранями наших сознаний,
На втором конце нити он просто ответит: "Привет,
Мы с тобой не встречались, но я тебя, кажется, знаю".