Я вкусил дикой сорванной малины

***

В голове дрожащей проносятся картины,
И моё тело окутывает холод изнутри.
Я вкусил дикой сорванной малины
И упал наземь в объятиях утренней зари.

Всё существо подавно жить боится,
Исхудалое и затравленное суетой.
Терпение излишне вечно длилось
И истекло с апельсиновой зарёй.

И я не думал, что тепло в груди настанет,
Когда морозный ветер будет навевать
Оттого, что смерть уже мою ладонь ласкает
И в эту зарю меня готовится забрать.

В листве прохладной останавливается сердце,
Да кровь горячая в нём больше не течёт.
Мы все, казалось, бок о бок жили вместе,
Но каждый одиноко в листве этой умрёт.

Меня жизнь так часто, странно призывала
Грусть целебную изнутри наружу испарить,
Но ту, что она доселе грубо мне внушала,
Ношу на плечах не желаю больше я носить.

Пожалуй, лучше я в заре вздохну свободно
И безмятежностью предсмертной наслажусь.
Неважно, моя ли на то случилась воля.
Неважно... лишь бы аромат мгновения вдохнуть.

То глубокое дыхание будет бесконечным,
И воздух всего на свете в нём чище и свежей.
Под густым ветвей покровом тополиных
Теплее всего сердцу встречать смерть.

Я видел себя в страданиях и поруках.
Я боялся, что под тополем ветер ледяной
Меня заморозит в долгих, больных муках
И что умру я, так и не почувствовав покой.

Но многие бы отдали всё, что могут только,
За неповторимый и единственный глоток
Этого зимнего воздушного потока,
Который каждого поймёт безо всяких слов.

И вот я вкусил свежей сорванной малины.
Течёт по моей губе сладкий её сок.
Она меня навеки из оков освободила,
Успокоив нервную безвыходную дрожь.

И выпал белый снег, и пришло успокоение.
В лесу окунулись дерева в сугроб.
Нежно мирное у берегов реки течение
Несло вдоль леса деревянный плот.

Душа спокойная моя, улёгшись на тот плот,
Касания встречные снега, закрыв глаза, ловила
С одухотворённым и детским радостным лицом,
И за горизонт по реке, дыхание затаив, уплыла.