ПО ЗИМЕ ТО ДЕЛО БЫЛО

Рассказать я вам решила, про историю одну.
По зиме то дело было, жизнь свела всё к одному.
В позабытой деревушке в глухомани у реки
Жили ветхие старушки и такие ж старики.

Там в средине деревеньки был колодец ключевой
Те, кто жили помаленьку все ходили за водой.
Зимний день, мороз крепчает, у колодца вот дела,
Воду часто, где плескали, в округе наледь наросла.

Вот поводу пришёл Антип, зачерпнул ведёрко,
Ух, как лёд стеклом блестит, он огляделся зорко.
Скользко гад, хоть не упасть бы,  матерно ругнулся,
Надо ж было в этот час, так сразу поскользнулся.

Рухнул навзничь и лежит, весь водой облился,
Ой, ну мать твою туды, крепко с матерился.
Попытался тут он встать, да не тут то было,
Закружилось, всё в глазах и спина заныла.

Скользота такая жуть,  ложбинка не большая,
Ну никак не достаёт, Антип рукой до края.
Как назло, нет никого, а уж вечереет.
Дед подумал, знать того, здесь я околею.

Ползал так он часа два, вот ведь как бывает.
Будто шут туда-сюда его по льду катает.
Всё же смиловался Бог, тут  пришла Аксинья.
Ты чего Антип прилёг, весь застыл, аж синий.

Ой, Аксинья, помоги, я вот сам не встану,
А как я тут упаду, с тобою наледь в яму.
Ты мне просто  руку дай, или коромысло,
Мне бы только вот за край, где к дорожке близко.

Осторожно вроде шла, руку протянула,
В тот же миг сама туда, в лунку соскользнула.
Антипу в руки прямиком, Аксинья угодила,
Ой, да Божечки, о том, я ж ведь говорила.

Там в объятиях Антипа, замерла Аксинья.
До щеки его прильнула, от мороза синей.
Толь с испуга, или так, просто от удара,
Только тело у Антипа, нахлынуло жаром.

Ой, Аксиньюшка скажи, ты цела, живая?
Не зашиблась ли ты где? Да я Антип не знаю.
Так обнявшись и лежат, смотрят друг на друга.
Как теперь нам вылезать, ведь пуста округа.

Кое-как, но всё ж смогли, с наледи подняться,
Набрали в вёдра мы воды, ещё б домой добраться.
С той поры уж две недели, Антипу всё не спится,
Чуть задремлет еле-еле, Аксинья сразу снится.

Уморился так он жить, скукота напала,
Свечереет, к ней схожу, только б не прогнала.
Ветер вьюжит за окном, валенки на ногу,
И почти бежал бегом к Аксиньину порогу.

Постучался, уж темно. Кто там заблудился?
Аксинья тут не мудрено, то я прийти решился.
Мне б с тобой поговорить, я ведь не робею.
Надо дело обсудить, больше ждать не смею.

Ну чего ещё тебе, приходил бы утром?
Да ты открой сначала мне, ну хоть на минутку.
Брякнул нехотя засов, на двери дощаной,
Ну входи, коли пришёл, блудник окаянный.

Ну а там не нам судить, что за чаем было.
За Антипом дверь закрыть, Аксинья выходила.
Чмокнул в щёку на крыльце, ну пока голуба,
В другой раз я расскажу, как всё было любо.

Поздно за полночь домой, шёл Антип весёлый.
Будто скинул с плеч долой, грусти груз тяжёлый.
Поутру Аксинья в доме, сделать всё успела.
После ночи озорной, впрямь помолодела.

Снег весь начисто сгребала, всё поставив по местам,
На Антипов двор смотрела, уж не помер ли он там.
Так, не дождавшись, всё ж решила, надо убедиться,
Ведь не молоды мы с ним, тут может всё случиться.

А Антип от счастья пьяный, спит себе, и как оглох.
Знать живой, мой окаянный и валенки снять с ног не смог.
Печь тихонько растопила, чай согрела для него.
На стол оладьи положила, а он не слышит ничего.

Валенки сняла тихонько, ноги бережно накрыла,
Спи Антип я полегоньку, к себе в домик поспешила.
На душе Аксиньи радость, во дворе своём поёт,
С той поры, что им досталась, вместе с ней Антип живёт.