ветер плоти

кричи, вопль,
взнуздывай себя жалкими отребьями,
кричи ящером полнолуния, воском надежд,
пурпуром гравитации.

косо сошел винт дождей,
и лист зовет в пургу пришествия,
в лощеные сканеры кариатид.

крик порождает взаимность ожидания,
крик поет, подобно рыбе,
подобно уху ветра, кокону
планеты.

светится взаимное отображение надежд,
сливаются варежки со скрюченными радио
магнолий.

ситец горько обнажает машину природы,
и ледовитый курок красит манией
лески имперских шмоток.

круто льется, кисло шепчет, градом
гладит, сенью валит, сталью ровняет,
это солнце воды, это почва огня,
просыпается, останавливается карой
нереста, символом экранизации.

шепчет, отрывается от уст,
припадает к шелку поникшему,
к шелку незваному,
порабощает, стареет,
стирается маркой, маком,
манной.
небо, небо появится, как
человек, как его голос,
жесткий, как асфальт,
как рука дерева.

кричит, опять кричит, ублажает
криком, стоном, воплем,
одиночеством неистовства,
неуемности, ненасытности.

безвременье в огне,
в золотых облачениях литургии,
в зеницах орущих,
зеницах превозмогающих ветер
плоти.