Снова восьмое декабря

(Из "Проэзии")


Снова восьмое декабря. Пятьдесят первое моё восьмое декабря.

Оно наступает мне на пятки в совершенно босом и тёмном коридоре моего Я, где мне хочется превратиться в нечто неизлечимое, броское и одновременно со всем этим незаметное, как снег.

Снова восьмое декабря. Пятьдесят первое моё восьмое декабря.

Совсем скоро новый год. А за ним ещё один новый. И всё в каждом из них будет, как и прежде: стремянка у ёлки, коробка игрушек, мишура невероятного вечернего платья в очевидности парадоксов тайнописи жестов рук, ног, тела и букв.

Немыслимое граничит с узнаваемым. Обжорство - с совершенством эстетики Рабле. Последний день года с первым выходным.

Через три недели ты станешь узнаваем даже для своих соседей, которые забудут о твоём существовании второго января на ещё один год.

Снова восьмое декабря. Пятьдесят первое моё восьмое декабря.

Джон Бойтон Пристли тихо корпит над корректурой ещё одной запрещённой свинством календаря сказки о 31 июне. В заснеженный замок Перкина Уорбека снова едет Сирил Хейр. Андерсен всё так же ненавидит детей, как и Хармс в своём незнании, что с ними делать, когда они суетятся возле ёлки с причудами печальных героев Зощенко.

Снова восьмое декабря. Пятьдесят первое моё восьмое декабря.

Везде и всюду моё детство, как два капитана, одному из которых Кати Татариновой не видать никогда.

Тычусь лбом в лёд стекла окна. За ним снег и яркие фонарики несбыточного.

Мне хорошо.

Мне есть, о чём писать, ни о чём не думая.

Когда ты ни о чём не думаешь, пишется легко и весело.

Как в том самом первом моём восьмом декабря.


8 декабря 2018