Они так мирно разошлись! Быль

Они неспешно ковыляли.
Почтенный возраст, муж с женой.
Понятно было, не гуляли,
Рюкзак, у мужа за спиной.

В руке костыль, чуть старомодный.
На ногу левую, хромал
На голове картуз был шкодный,
Заметно выцвел, вроде мал.

Из-под него торчали лохмы,
Давно не стриженных волос.
Он отпускал их не для хохмы
Ведь деньги вечный был вопрос!

Она неплохо сохранилась.
Ещё так на ногу легка!
На мужа, редко, но сердилась,
Тогда журила, но слегка.

Таких ведь женщин не бывает!
Могли чтоб как-то промолчать.
Любой женатый, это знает,
Её ведь слово, как печать!

Он знал, за ней не заржавеет.
И потому, щетинясь, в миг,
Таким вдруг холодом повеет,
Что разговор мгновенно стих.

В одной руке была сумяра,
Величиной с пол рюкзака!
Когда несла её с базара,
Спина немела и рука.

Рука, другая, с грузом тоже,
Не очень новый ридикюль.
Она лишь ведала и Боже!
Что денег в нём осталось нуль.

Они ведь с ярмарки вертались
Что есть она, хвала и честь!
На ней их денежки остались
Зато еда в запасе есть.

Благодаря тем пальмам, масло
Оно кругом, всех мест не счесть.
И с дефицитом всё погасло
На полках ох! Всего не съесть.

Но как всегда, с деньгами туго.
А пенсион лишь в месяц раз!
Порой смотрели  друг у друга
С большой тоской, не пряча глаз.

Вот полпути проковыляли.
Почти что полдень, жаркий день
В проулке этом, точно знали,
В такое время была тень.

Слегка отдышавшись, свернули,
Картина стала грустной вдруг.
Теперь растеряно шагнули
В другой проулок, был бы круг!

Здоровый хлопец мыл машину.
Автомобиль был дорогой!
Он щёткой тёр усердно шину.
А сам напыщенный такой!

Был рядом дом; красавец, точно!
И отдавал он, новизной.
Ведь воздвигали его срочно
Чтоб не застал мороз и зной.

Забор, красивого оттенка,
А высота, так оёёй!
В Китае что, все знают, стенка
Смотрелась хило б, перед той!
 
А хлопец весь здоровьем дышал.
Кулак, величиной в арбуз!
Дедок лишь краем уха слышал,
Где тот работал, нет обуз.

Самодовольная усмешка!
Жизнь удалась, он понимал,
Чужда ему любая спешка
Откаты, видно, принимал.

А на земле, такой же важный.
Кобель, заморских лишь кровей!
Могучий, сытый и отважный
На шедших взгляд из-под бровей.

Глаза вдруг как-то заблестели,
К ним проявляет интерес….
А старички и онемели.
Ведь разный возраст был и вес.

Бросает взгляд кобель лениво,
Чтоб оценить, с кого начать,
Хозяин ухмыльнулся криво
Что делать, может не мешать?

Талант бабуси стал вдруг кстати.
Слегка с укором был вопрос:
«Сынок, а ведь с какой такой вот стати
Не на цепи сидит Барбос?
 
Ведь зарычал он злобно как-то.
А эта улица для всех!
Не заключали с ним мы пакта,
Чтоб проходить здесь без помех»

От наглых слов тот хлопец вздрогнул
Нашёлся кто-то, что б учить?
От неожиданности охнул!
Но грязных слов не стал он лить.

Как говорят, себя взял в руки!
Моложе были б, их побил.
Сердечные услышав стуки,
Ехидно очень, вопросил.

«Не на цепи! А то что-то будет?»
Глаза горели торжеством
Похоже, он людей не любит
И притеснить, не прочь, при том!

Жизнь удалась, силён и молод!
Автомобиль, и новый дом!
И не грозит, конечно, голод
И обойдёт сторонкой гром.

Лишь старики так раздражали.
Давно их в мыслях звал, навоз!
На дом его, плечами жали….
Вот этим он устроит кросс!

Не торопясь, в калитку входит,
А кобелю махнул, сиди!
Тот, как-то злобно оком водит
Понятно, что не подходи!

Не подошли, а развернулись!
Так ведь другой проулок есть.
И от обиды чуть согнулись
Кобель с щенком топтали честь.

Он в холодке и цедит пиво.
Жизнь удалась и кровь бурлит!
На дом бросает взгляд игриво
А Баскервиль у тачки спит!
08 12 2018г