Известный писатель - неизвестный поэт. Достоевский

НА ЕВРОПЕЙСКИЕ СОБЫТИЯ В 1854 ГОДУ

     (В сокращении)
 
    С чего взялась всесветная беда?
    Кто виноват, кто первый начинает?
    Народ вы умный, всякой это знает,
    Да славушка пошла об вас худа!
    Уж лучше бы в покое дома жить
    Да справиться с домашними делами![1]
    Ведь, кажется, нам нечего делить
    И места много всем под небесами.
    К тому ж и то, коль всё уж поминать:
    Смешно французом русского пугать!
    

    
    Знакома Русь со всякою бедой!
    Случалось ей, что не бывало с вами.
    Давил ее татарин под пятой,
    А очутился он же под ногами.
    Но далеко она с тех пор ушла!
    Не в мерку ей стать вровень даже с вами;
    Заморский рост она переросла,
    Тянуться ль вам в одно с богатырями!
    Попробуйте на нас теперь взглянуть,
    Коль не боитесь голову свихнуть!
    

    
    Страдала Русь в боях междоусобных,
    По капле кровью чуть не изошла,
    Томясь в борьбе своих единокровных;
    Но живуча святая Русь была!
    Умнее вы, – зато вам книги в руки!
    Правее вы, – то знает ваша честь!
    Но знайте же, что и в последней муке
    Нам будет чем страданье перенесть!
    Прошедшее стоит ответом вам, —
    И ваш союз давно не страшен нам![2]
    

    
    Спасемся мы в годину наваждений,
    Спасут нас крест, святыня, вера, трон!
    У нас в душе сложился сей закон,
    Как знаменье побед и избавлений!
    Мы веры нашей, спроста, не теряли
    (Как был какой-то западный народ);
    Мы верою из мертвых воскресали,
    И верою живет славянский род.
    Мы веруем, что бог над нами может,
    Что Русь жива и умереть не может!
    

    
   
    

НА ПЕРВОЕ ИЮЛЯ 1855 ГОДА

     (В сокращении)

    Когда настала вновь для русского народа
    Эпоха славных жертв двенадцатого года
    И матери, отдав царю своих сынов,
    Благословили их на брань против врагов,
    И облилась земля их жертвенною кровью,
    И засияла Русь геройством и любовью,
    Тогда раздался вдруг твой тихий, скорбный стон,[6]
    Как острие меча, проник нам в душу он,
    Бедою прозвучал для русского тот час,
    Смутился исполин и дрогнул в первый раз.
    

    
    Как гаснет ввечеру денница в синем море,
    От мира отошел супруг великий твой.
    Но веровала Русь, и в час тоски и горя
    Блеснул ей новый луч надежды золотой…
    Свершилось, нет его! Пред ним благоговея,
    Устами грешными его назвать не смею.
    Свидетели о нем – бессмертные дела.
    Как сирая семья, Россия зарыдала;
    В испуге, в ужасе, хладея, замерла;
    Но ты, лишь ты одна, всех больше потеряла!
    

    
    И помню, что тогда, в тяжелый, смутный час,
    Когда достигла весть ужасная до нас,
    Твой кроткий, грустный лик в моем воображеньи
    Предстал моим очам, как скорбное виденье,
    Как образ кротости, покорности святой,
    И ангела в слезах я видел пред собой…
    Душа рвалась к тебе с горячими мольбами,
    И сердце высказать хотелося словами,
    И, в прах повергнувшись, вдовица, пред тобой,
    Прощенье вымолить кровавою слезой.
    

    
    

[НА КОРОНАЦИЮ И ЗАКЛЮЧЕНИЕ МИРА]

     (В сокращении)
 
    Умолкла грозная война![8]
    Конец борьбе ожесточенной!…
    На вызов дерзкой и надменной,
    В святыне чувств оскорблена,
    Восстала Русь, дрожа от гнева,
    На бой с отчаянным врагом
    И плод кровавого посева
    Пожала доблестным мечом.
    Утучнив кровию святою
    В честном бою свои поля,
    С Европой мир, добытый с боя,
    Встречает русская земля.
    

    
    Эпоха новая пред нами.
    Надежды сладостной заря
    Восходит ярко пред очами…
    Благослови, господь, царя!
    Идет наш царь на подвиг трудный
    Стезей тернистой и крутой;
    На труд упорный, отдых скудный,
    На подвиг доблести святой,
    Как тот гигант самодержавный,[9]
    Что жил в работе и трудах,
    И, сын царей, великий, славный,
    Носил мозоли на руках!
    

    
    Грозой очистилась держава,
    Бедой скрепилися сердца,
    И дорога родная слава
    Тому, кто верен до конца.
    Царю вослед вся Русь с любовью
    И с теплой верою пойдет
    И с почвы, утучненной кровью,
    Златую жатву соберет.
    Не русской тот, кто, путь неправый
    В сей час торжественный избрав,
    Как раб ленивый и лукавый,
    Пойдет, святыни не поняв.
    

    
    Идет наш царь принять корону…[10]
    Молитву чистую творя,
    Взывают русских миллионы:
    Благослови, господь, царя!
    О ты, кто мгновеньем воли
    Даруешь смерть или живишь,
    Хранишь царей и в бедном поле
    Былинку нежную хранишь:
    Созижди в нем дух бодр и ясен,
    Духовной силой в нем живи,
    Созижди труд его прекрасен
    И в путь святой благослови!
    

    
   

ЭПИГРАММА НА БАВАРСКОГО ПОЛКОВНИКА

    
    Я лечу, лечу обратно,
    Я хочу упасть назад,
    Так на свете всё превратно:
    Нынче шах, а завтра мат.
    

«ОПИСЫВАТЬ ВСЕ СПЛОШЬ ОДНИХ ПОПОВ…»

    
    Описывать всё сплошь одних попов,
    По-моему, и скучно, и не в моде;
    Теперь ты пишешь в захудалом роде;
    Не провались, Л[еск]ов.
    




[БОРЬБА НИГИЛИЗМА С ЧЕСТНОСТЬЮ. (ОФИЦЕР И НИГИЛИСТКА.)]
[От Редакции «Последней странички»[12] ]

 (В сокращении)


Борьба нигилизма с честностью
(Сцена почище комедии)

Действующие.

Офицер, впрочем отставной и из Костромы, 40 лет, собой как и все; капельку толст. Со шпагой и при своем капитале. Желает исполнить закон. Но слышал о нигилистах и, прежде чем выбрать невесту, желает истребить их всех до единого. С этой целью прибыл в столицу. Читал не много, слышал не ясно. О фиктивном браке не имеет понятия, что и составляет фатум статьи. Губит себя излишним благородством души, хотя заметно неостроумен. Пылок. Поражается умом. При всякой новой идее стоит как баран, увидавший новые ворота; но, раскусив противуречие, мигом весь краснеет как индийский петух и сердится. Вообще глупая смесь бараньего и петушьего. Любит сладкое. Замечательно добрый человек.

Нигилистка, 22 года, стрижена. Особа путешествующая. Слушала лекции; делала ответы, видала виды. Хитра и пронырлива. Фанатична. Брюнетка, стройна, недурна очень и знает это. Напоминает осу. Любит горькое. Пропагандирует где попало, даже на лестницах.

Занавес подымается

Дрянной кирпичный портик, старый и выкрашенный желтою краскою. Двенадцать обколотых узеньких ступенек. Офицер с неопущенною шпагой наголо бежит вверх по ступенькам, кричит и желает истребить всех нигилистов. Навстречу ему медленно спускается нигилистка. Их взгляды встречаются. Офицер поражен; останавливается.
Нигилистка

    
    Куда стремишься, офицер?
    

Офицер

    
    Стремлюсь освободить Россию!
    

Нигилистка (с вывертом)

    
    Давно ль, мой милый «командер»,
    Ты влопался в сию стихию?
    

Офицер (со строгостию)

    
    Давно ль власы остригла ты?
    

Нигилистка (полузакрывая ресницы)

    
    С тех пор как о вопросе женском
    Познала первые мечты.
    

Офицер (пораженный снова)

    
    Служив в просторе деревенском
    Среди природной простоты,
    Не мог познать я сих вопросов.
    Во всем полку один лишь Носов,
    Поручик, «Сына» получал.
    Но о вопросах «Сын» молчал.[14]
    Спрошу тебя как верный Росс,
    Что значит женский сей вопрос?
    

Нигилистка

    
    Мне кажется, что ты не рос.
    

Офицер

    
    Я Росс!!
    

Нигилистка

    
    Но ты меня не понял.
    Я говорю, что ты не рос,
    Лишь в смысле том, что не дорос.
    

Офицер

    
    Твой каламбур меня не пронял.
    

Нигилистка

    
    Но я сейчас тебя пройму.
    Представь, что, снова в Кострому
    В фиктивном браке возвратясь
    И уж на церкви не крестясь,
    Ты приступил со мной скорей
    К распространению идей…
    

Офицер (ослабевая от удовольствия)

    
    Как? Я с тобой в фиктивном браке!
    

Нигилистка

    
    Что нужды? Костроме в пример!
    

Офицер (задумчиво)

    
    В фиктивном браке близко к драке.
    

Нигилистка

    
    Ты заврался, мой офицер!
    Но слушай дальше: начиная
    И пропаганду и протест,
    Мы первым делом натаскаем
    Мешок лягушек со всех мест.
    

Офицер (быстро краснеет. Он никогда не слыхал о лягушках)

    
    Лягушек? Слушай, нигилистка:
    Смеешься надо мной ты низко!
    Смотри! Хошь ты «прекрасный пол»…
    

..............................................

Нигилистка

    
    О нет, как женщина захочет.
    

Офицер

    
    Ну вот! А я-то тут при чем?
    Я ж муж!…
    

Нигилистка

    
    В фиктивном браке
    Живут втроем
    

Офицер

    
    Как три собаки!
    Довольно, слушай, нигилистка,
    Не подходи ко мне ты близко!
    Не то я шпагу обнажу
    И всю в тебя ее вонжу!…
    

Нигилистка (видя, что уже ничего не возьмешь, срывает маску)

    
    Ага! сказался ретроград!
    О, крепостничества Марат!
    В «законном» счастье видишь ты!
    В «законном» все твои мечты!
    Тебе бы только под венец,
    Эстетик, тряпка, леденец!
    

Офицер

    
    Юпитер! Можно ль это слушать!
    

Нигилистка

    
    Иди домой, пора покушать
    Нет, лучше выслушай еще —
    Вкусней покамест горячо:
    Когда к твоей законной женке
    Придет приятель пошалить,
    Тебе ль тогда, с твоей шпажонкой,
    Права свои огородить!
    Колпак! раскиснешь, не поверишь;
    Сидеть тут будешь и уверишь
    Себя же сам, что видел сон
    Что не они – она и он!
    Они заснут – сам дверь притворишь
    И, чтобы милых не будить,
    Пойдешь, будь ночь или ненастье,
    Мечтая о законном счастье,
    На двор смиренно побродить…
    Устанешь, сядь тогда на стул.
    

Офицер (не своим голосом)

    
    О нигилистка! Караул!
    

Нигилистка бежит и, подобно тигрице, с хохотом прыгает со ступенек портика. Вот тут-то офицер и хотел было окончательно заколоть ее, но эстетика опять помешала делу: легкокрылая грациозность прыжка и обаятельная прелесть мелькнувшей из-под платья пяточки вдруг и сразу останавливают его столбом на месте и красного, подобно воротнику.[20]
 
На горизонте показывается тень как бы Андрея Краевского.[21]
Занавес опускается




«КРАХ КОНТОРЫ БАЙМАКОВА…»

    
    Крах конторы Баймакова,
    Баймакова и Лури,
    В лад созрели оба кова,
    Два банкрутства – будет три!
    Будет три, и пять, и восемь,
    Будет очень много крахов
    И на лето, и под осень,
    И уж пишет критик Страхов
    В трех статьях о спиритизме,
    Из которых две излишних,
    О всеобщем ерундизме[22]
    И о гривенниках лишних.[23]

    

«ДОРОГО СТОЯТ ДЕТИШКИ…»

    
    Дорого стоят детишки,
    Анна Григорьевна, да,
    Лиля да оба мальчишки —
    Вот она наша беда!

    

«НЕ РАЗБОЙНИЧАЙ, ФЕДУЛ…»

    
    Не разбойничай, Федул,
    Не кричи во всю ты глотку
    Ты хоть губы и надул,
    Да не пьян, не пьешь же водку.
    Не визжи и ты, Лилюк,
    Будь хорошенькой девчонкой,
    Будь ты общий всем нам друг,
    А не злющей собачонкой.
    Не сердись и ты мама…


Источник:


Дым и Комок

На ниве мужика Комок земли лежал,
А с фабрики купца Дым к небу возлетал.
Гордяся высотой, Комку Дым похвалялся.
Смиренный же Комок сей злобе удивлялся.
— Не стыдно ли тебе,— Дым говорил Комку,—
На ниве сей служить простому мужику.
Взгляни, как к небу я зигзагом возлетаю
И волю тем себе всечасно добываю.
— Ты легкомыслен,— ответствовал Комок.—
Смиренной доли сей размыслить ты не мог.
Взлетая к небесам, ты мигом исчезаешь,
А я лежу века, о чем, конечно, знаешь.
Плоды рождать тебе для смертных не дано,
А я на ниве сей рождаю и пшено.
Насмешек я твоих отселе не боюсь.
И с чистою душой я скромностью горжусь.

Источник: https://poemata.ru/poets/dostoevskiy-fedor/dym-i-komok/