Наследник

Возница ехал, спустив поводья.
В коляске барин, свои угодья
обозревая, считал убытки.
И дождь стучался в окно кибитки.

Колёса вязли в осенней жиже,
а барин видел себя в Париже —
огни Монмартра и воды Сены...
Опять на бирже упали цены.

"Пошёл быстрее!" — прикрикнул барин.
Возница, старый, кривой татарин,
стегнул лошадок, и те заржали...
"Опять крестьяне мне задолжали", —

подумал барин, поднявши ворот, —
"Народ наглеет, когда не порот..."
Уже смеркалось, хоть было рано.
"Успеть бы к ночи мне в Мостовляны"

"Продать всё к чёрту — и заграницу..."
"Заснул, тетеря!" — вновь на возницу
прикрикнул барин, вовсю зевая.
А тьма сгущалась, и дождевая

вода проникнуть во внутрь кибитки
не оставляла свои попытки...
А дождь хлестал всё — как при потопе.
Как славно было бы жить в Европе!

Здесь жуткий климат — гниют деревья,
и утопают в грязи деревни,
а в избах ветхих худые кровли...
Одни убытки в лесоторговле.

Тьма всё сгущалась, терзая зренье.
"Ужель банкротство и разоренье?
Боюсь, подрядчики не солгали,
и с миллионными мне долгами

одна дорога — в тюрьму иль в яму...
Но мой рассудок твердит упрямо,
что в этом деле нечисто что-то..."
Одни лишь топи вокруг, болота —

вот, что досталось ему в наследство.
Он вспомнил Мозырь и годы детства,
густые ели вокруг поместья,
туман, плывущий с озёр Полесья...

Пиры, журфиксы и фейерверки.
Учёба в Бонне и Гейдельберге.
Затем женитьба на миллионах.
Изображая собой влюблённых,

но с ломотою в усталом теле
заснули — каждый в своей постели.
Но, как похмелье, пришло прозренье
под смех прислуги, жены презренье

и под разносы в конторе тестя...
"Похоже, сдохну тут, в гиблом месте"
Он весь согнулся, как знак вопроса.
Трясёт кибитку. Скрипят колёса

и месят кашу дорожной грязи —
он едет словно на место казни.
Мелькают ели, кусты, поляны...
"Эй, барин, прибыли — Мостовляны!"

Не сняв плаща, он вошёл в контору.
Здесь всё решилось — и очень скоро.
...Он с вечностью теперь на равных.

Вступил в наследство далёкий правнук.

_________
* По семейной легенде мой прадед, купец первой гильдии лесоторговец Моисей Мостовлянский, получив известие о миллионных убытках, застрелился в своём поместье (село Мостовляны, Гродненской губернии). Впоследствии выяснилось, что письмо о ложном разорении было состряпано конкурентами.