Не такие, как все

   
   Многие думают, что художники в основной своей массе – это пьяницы, и бездельники.
  Я и сам столкнулся с таким убеждением. Просто творческие люди привыкли работать и выпивать не так, как все остальные, которые это делают, придя с работы, или по праздникам.
 У свободных художников рабочее время не нормированное, вот и пьют, и работают – тогда, кода есть душевный настрой или возможность, особенно если человек талантливый.
  Как говорится: «Трудовые будни – праздники для нас».
  Вот, я помню, как  один мой знакомый художник  Владимир Орлов, придя ко мне в мастерскую, как-то в будний день, сказал:
- Я тут мимо проходил, вот и решил к тебе заскочить,- и, вытащив из бокового кармана куртки плоскую бутылку коньяка, спросил,- у тебя лимончик найдётся?
- Лимона, нет, а вот яблоко – имеется,- говорю, - только ты сам пей, потому, что я не буду – у меня много работы. Вот смотри, - и показываю ему планшеты, которые я сделал для оформления городской конференции.
   Володька, глянув на мою работу, сказал:
- Отлично получилось! Да, талант не пропьёшь! - и опрокинул рюмку коньяка.
- А ты чего, гуляешь?- спрашиваю его.
- Да пока нет заказа, я вот, и расслабился, - отвечает.
- Так, давай мне поможешь, - говорю,- а то у меня запарка, боюсь к сроку не успеть.
- Какая такая запарка, и к какому такому сроку? - интересуется Владимир.
- Да, понимаешь, Мценский горисполком заказал на районную конференцию нашему оформительскому комбинату плакаты, планшеты с их ними показателями и даже задник на сцену с красным флагом и чеканным Лениным. И сроки установили, чтобы мы привезли работу до седьмого ноября. Сам понимаешь – это политическое дело.
Игорь уже заканчивает чеканку и задник, а я вот с планшетами не успеваю – много писанины.
- Ладно, помогу, - говорит Орлов, наливая себе в рюмку, - сколько у нас времени?
- Неделя, - отвечаю, - но надо будет ещё, согласно договора, привезти и установить. Так, что ты завязывай это дело, а выпьем когда закончим.
- Со шрифтами я тебе помогу, - сказал Владимир и, опрокинув очередную порцию и спрятав бутылку в карман, добавил, - завтра и начну.
    Он был мужик – слова, и быстро писал плёночным трафаретом всякие тексты, но главное его достоинство  то, что он мог вовремя остановиться.
   По этому, Володька сказал:
-  С утра я у тебя буду со своими трафаретами, а ты еды организуй, чтобы мы не отвлекались на трапезу.
- О’кей, - говорю, - будет сделано.
   На следующий день, когда я приехал, то Орлов уже стоял у дверей  мастерской и недовольным голосом сказал:
- Долго же ты спишь, я тут уже полчаса прохлаждаюсь.
- Ничего не долго,- парирую,- ты, сам сказал, что надо  еды по больше купить, вот я и заехал в магазин.
- Это хорошо, а то неизвестно, сколько наш творческий порыв или рабочий запой продлиться, - сказал Володька и пошёл со мной в мастерскую.
   Он действительно мог работать долго и продуктивно, поэтому с его помощью через два дня работа в основном была закончена, осталось только несколько планшетов, где  надо  было вписать местные показатели.
  На следующий день мы втроём погрузили нашу работу на две легковушки, и отправились в город Мценск…
  К полудню, подъехав к горисполкому, я зашёл к Юрию Семёновичу,  он был ответственный за конференцию.
Увидев меня, обрадовался и говорит:
- А я уже начал волноваться, хотел в Харьков звонить, ведь у нас открытие шестого ноября.
- Не волнуйтесь, - отвечаю, - за два дня успеем всё смонтировать и установить, вы главное подготовьте ваши цифры и материалы.
- Давайте, сейчас разгружайтесь, а потом поедете устраиваться в гостинице, - и продолжает, - я позвоню, что бы вам дали трёхместный  номер.
   Мы, так и сделав,  вернулись в горисполком и начали оформление актового зала.
   В общем, работа, как говорится - закипела…
Я с Игорем, на сцене монтировали панно в виде красного стяга с чеканкой Ленина – в профиль со словами: «Мы придём к победе коммунистического труда!», а Владимир по стенам, устанавливал плакаты и планшеты со всевозможными постановлениями и решениями партии и правительства.
  Наверное, воодушевленные лозунгом, мы действительно работали ударно и по коммунистически, чего нельзя сказать про других…
 Когда под конец рабочего дня к нам зашёл Юрию Семёновичу, видно, чтобы оценить работу, я у него спросил:
- А, где же ваши материалы с показателями района?
Смутившись, он сказал:
- Ой, я забегался и совсем забыл, завтра с утра будут.
- Имейте, ввиду, ещё четыре планшета надо сделать с вашими цифрами и достижениями, а остаётся один день, - говорю.
«Да,- думаю, - привыкли они работать спустя рукава, и даже лозунгами их не прошибёшь».
   На следующий день, когда практически всё весело, согласно эскизу на своих местах, какая-то женщина в белой блузе принесла четыре листочка, со словами:
- Вот, вам передали.
  Я когда глянул на их писанину, чуть не «офонарев», подумал: «Вот, идиоты, столько текста написали, да ещё какие-то графики придумали, тут работы на два дня».
 Сначала хотел пойти к этому Юрию Семёновичу, чтобы он сократил немного,  а потом думаю: «С их медлительностью, это ещё затянется на долго. А ругаться – себе дороже, мне у него ещё приёмосдаточный акт подписывать».
  Поэтому, обращаясь к Орлову, говорю:
- Давай, включай всё своё умение и трудолюбие, и гони, а я буду графики рисовать,- а ты, обращаясь к Игорю, - будешь на подхвате и устанавливать готовые планшеты.
   В общем, работа закипела, с внутренними матами, и с ещё большим коммунистическим трудолюбием и энтузиазмом, наверное, так работали только стахановцы.
   Пришпандёрив последний планшет и собрав свои  манатки, поздно ночью, мы уставшие и голодные, около четырёх утра попали в гостиницу.
  Зайдя в свой номер,  вместо облегчения почувствовали ещё большую усталость, но не физическую, а скорее всего моральную…
   Номер оказался не отопленным, а сырая постель отдавала таким холодом, что никакого желания не было ложиться спать.
Я сказал:
- Вот, нахрена, мы сюда вернулись, уж лучше бы в актовом зале на стульях или столах поспали, там у них тепло!
  Тогда Игорь предложил:
- Давайте по пять капель – для  согреву! У меня бутылка водка есть.
А, Володька, добавил:
- Вот, есть две засохшие картошки, щас порежем, и будет - закусь.
Нарезав картошку маленькими кусочками и налив алкоголь в стаканы, я предложил:
- А давайте, чтобы не просто тупо пить, сыграем в «дурочка», - и, достав карты, начал их тасовать.
    Опрокинув по первой, – согрелись, игра пошла интереснее…
  Когда водка закончилась, я с сожалением констатирую:
- Как-то не правильно получилось, бутылка – одна, а картошки две.
Тогда Орлов улыбнувшись, говорит:
- Помнишь, когда я был у тебя в мастерской с  коньяком, ты, тогда ещё сказал, что хватить гулять, давай работать, а уж после выпьем. Так вот, у меня остался, тот недопитый коньяк!
  И он, как факир, вытаскивающий из цилиндра кролика, извлёк из своей сумки на половину полную бутылку. И мы, от неожиданности, даже зааплодировали.
 Светало…
А, трое художников играли в карты и допивали коньяк.
Видно, они привыкли работать и выпивать не так, как все остальные…