больше, чем вино

изящным росчерком морозного пера
разрисовав банальность стылых стекол,
зима оповестила, что пора
преобразить пейзаж уныло блёклый.
и началось...
метели кутерьма,
вороний хаос, скрюченность прохожих.
а первый день лихого декабря
на удивленье выдался погожим -
мороз и снег, и солнечная высь,
и так уютно нам двоим на кухне,
зима вошла, как входит в клетку рысь-
совсем неслышно.
только снега мухи
кружат и бьются, белые, в окно,
им невдомек, что холодом лишь живы,
но как же инеем цветы зимы красивы,
и чай на кухне больше, чем вино...
***
а где-то грустят тишиной журавли,
и осень все спорит с назойливым летом
о том, что важнее грибные дожди,
чем жаркое солнце, для новых сюжетов,
о том, что нельзя написать о любви,
сгорая телами в палящей пустыне
и что не возможно, проспав до зари,
душе воплотиться в стихах ли,
в картинах.
и я бы не спорил с туманною мглой,
холодная осень права беспощадно -
в ней каждую ночь, засыпая с тобой,
я вновь воскресаю, неистово, жадно
в стихах, в поцелуях, в нагретом вине,
в кофейном вчера и в безбрежности завтра.
а осень уходит в ночном неглиже
куда-то сквозь сны, в тишину.
невозвратно.

а где-то грустят тишиной журавли,
и время застыло песчаною дюной,
и так далеко до тепла и весны,
такой прозаично наивной и юной...
***
крутилась мысль о чем-то важном в хмельной от сплина голове,
и уплывал корабль бумажный воспоминаний о весне
куда-то в неба междустрочье, сквозь снег ноябрьских вечеров,
а мне бы лишь поставить точку среди набора странных слов,
а мне бы только тишь да осень, да кофе черная вуаль,
еще вчера бродил средь сосен и неба серая эмаль
все отражалась в стылых лужах мечтой о будущей весне,
а я тебе ведь только нужен. и наяву, и в лучшем сне
нужна лишь ты, вчера, сегодня, и в лучшем мире из миров...
я благодарен этой сводне -
судьбе. основою основ,
соединила и связала, свела и души, и мосты.
и тихо осень прошептала, что мне нужна одна лишь ты.
а кофе вновь горчит лимоном, и ветер любит вновь окно,
и ночь, манящая неоном, для нас хмельнее, чем вино.
***
иллюзией решения проблем
ложился снег на мокрый саван улиц,
простым ответом сложных теорем,
нагою плотью ветреных натурщиц.
и легкий флер зажженных фонарей,
вплетаясь светом в темень стылых окон,
вновь воплощался в чаянья людей
войти быстрее в свой привычный кокон,
укрыться там до будущей весны,
уснуть и видеть сны о теплом лете
/в каком-то странном черно-белом цвете/
не знать ни бед, ни горя, ни войны...
и смысл потерь, и горечь бытия,
и белый шум паденья снега в лужи,
предтечами грядущей лютой стужи
крестили всех иллюзией дождя.

и не было ни первых, ни вторых,
ни тех, кто шел зачем-то на голгофу,
ни тех, кто верой был поближе к Богу.
а только снег -
для павших, для живых.