наизусть

наизусть всё прошлое.
отчаяние старшего и триумф пошлого.
где все многообразие жизни воспринимается как должное.
где есть утверждения, которые потом окажутся ложны.
где луна еще не звезда, а спутник.
где солнце светит ярче всех,
и знание об этом для тебя недоступно.
где единственная настоящая звезда
встает для нас каждое утро.
озаряя твое лицо, покрытое перламутровой пудрой.
я помню отчетливо ясно,
что было такое счастье
как новый день, для которого не нужны маски.
когда в школьной тетради твои золотые слова без замазки.
где было место для прописей и диктантов,
которые ты пропускал мимо ушей, сочиняя свою историю, оставаясь за партой.
где, казалось, не было места для диктата.
где ты жил и дышал полной грудью без мантры.
где была лишь дорога домой без распутья.
я помню до мельчайших подробностей все эти мультики.
они отскакивают от зубов, как золотые коронки от путина.
наизусть все формулы счастья и пустые новости.
которые были придуманы для общей условности.
когда для людей нет ничего ценнее, чем ломоть хлеба.
разваливается все и остаются одни скрепы.
наизусть все стихи поэтов прошлого -
отчаяние младшего и триумф ничтожного.
я помню свои лицейские годы без пушкина и кюхельбекера.
я помню наизусть их стихи, которые давались всем и потому были ветреными.
я помню, как захлебывался водой, которую не помнишь.
когда у доски ты и рифмы избиты и ждут скорой помощи.
пока контурные карты держатся на твоих соплях и магнитах.
я помню твой запятые слезы, когда тебя мыли в разбитом корыте.
когда тебе читали те же сказки, чтобы потом твои мечты тоже были разбиты.
игра подошла к концу: хрусталики твоих глаз настигла бита.
и потом, и кровью не расплатишься, до свидания.
золотая рыбка уплыла к бандитам исполнять чужие желания.
после появились улицы разбитых фонарей и судеб.
постоянный голод и пустые банки, где не выдадут ссуды.
я помню скандалы и разбитое горе посуды.
пустые улицы, где не целуются люди.
и мое одиночество, где живет лишь рассудок.
отчаяние прошлого и триумф художника.
для которого жизнь превратилась в мучительную смерть заложника.
я помню битые файлы, на которых записана моя смерть и байки из склепа.
когда я отдалась роли и стала трупом, который умер и воскрес прошлым летом.
чтобы потом все шло по плану под аккомпанимент хлопающий труппы и летова.
наизусть помню как рыдала с чужими ответами,
наблюдая за горящими углями нашего гетто.
я помню и свой пожар и пыль после.
я помню, когда я перестала быть ребенком, но все еще не стала взрослой.
я помню свои чувства, которые покрылись коростой.
свои родинки и точки, что есть одно и то же.
первые слова и первые строчки, которые родила эта кожа.
чтобы избавить меня от болезненной ноши -
отчаяния и триумфа, в меня заложенного.