Блошиный рынок

Метель разбушевалась не на шутку.
Поземка по булыжнику мела.
Была тогда свободная минутка.
И на блошиный  рынок я зашла.

Там дед принес огромные штиблеты,
Тут куклу из фарфора продают.
Мотки старинных кружев и монеты…
Торговцы, покупатели снуют.

Своя здесь быть у каждого причина.
Я оглянулась и мой взгляд упал
На дряхлого продрогшего мужчину.
Старинные он книги продавал.

Потертое на нем пальто из драпа,
Шарф красный с бахромою на конце.
Из фетра старого фасона шляпа,
Морщины на обветренном лице.

Кто-то небрежно бросил томик старый.
Он весь в закладках и пометках был.
Вздрогнул старик как будто от удара.
Трясущейся рукой его закрыл.

Противовес тревогам и сомненьям,
Та мудрость древних, что старик постиг
Поддержкой и последним утешеньем
Служила для владельца этих книг.

Берег изданья до последнего предела.
Коль скоро их  принес старик сюда,
Все в жизни кончено. Душа заледенела.
Ему уж не подняться никогда.

А позже как-то в гости пригласила
Меня одна знакомая семья.
Библиотеку посмотреть я попросила.
Книгу с пометками тогда узнала я.

Хозяева охотно объяснили:
Старик – профессор, ветеран войны.
Тот древний фолиант они купили.
Пометкам карандашным нет цены.

Пусть автор этих строк уже в могиле.
Вместо него заметки говорят.
Их время со страниц стереть не в силе.
Мысль вечна, рукописи не горят.