Старик и парень

Пища поэтов – ошибки,
Без них жизнь – гашёная соль.
Пилю этот сук из гранита,
И страшно - пилю под собой.

Из слова ваяю природу,
Наш новый и старенький мир,
Ведро, не ведро - погоду,
Как трагик, сатирик, факир,

Блуждаю по уровням бренным,
В грядущего лезу окно.
Сегодня живу этим пленом -
(С годами нам всем суждено).

Ворую красивые фразы,
Одеваю их в новый прикид.
И порой, упиваюсь в экстазе,
Не признанный гений, пиит.

Утешаюсь неправдой игры,
Лобзаю приятные звуки,
Спускающейся тишины
На таинство творческой "муки".


           - 2 -
В поле зренья история жизни.
Завтра скажут: “ Двадцатый век,
Сколько было в тебе катаклизмов,
Революций, воин, побед.

Как взлетела наука и знанье,
Технократство, богеме поклон,
Приданье им гениев званья,
За творческий Рубикон”.

Выбор сделан, но что же пророки -
Предвещают кромешный ад?
Для надежды они так жестоки,
На корню рубят сказочный сад.

Выбор сделан, раздвинуты шторы,
В сердцах искушения след –
Высыпан ящик Пандоры
В святая – святых – белый свет.

Вавилонцы, Содомо – Гоморрцы,
В двадцать первый вступили век.
Слывут праведники как уродцы,
Соблюдая Божий завет.

Мир обязан Всем этим “уродцам”,
За молитвы, их труд святой -
Окормляют приют под солнцем,
И пока не ушедшей луной.

Открывается занавес: “ Браво”,
На сцене бессонницы пир.
Финал близок, пропето начало,
Зло и добро тешат мир................

            - 3 -

На развалинах старого дома поймал взглядом старца,
Голова - белый снег, медлен шаг, спину держит клюка.
На плече запыленный мешок побродившего странца,
Аккуратно положена латка на грудь пиджака.

Я куда – то спешил, понимая иллюзию спешки,
Прозвучало в сознанье: “ Вот он долгожданный ответ”.
Мой Янус заклятый – Яяшка готовил насмешки -
(Насмешка - тьма нашей жизни, а хочется в свет).

Чуть помедлив – ищу нужных слов, как начать разговор.
Как опутанный сетью, невольник в оковах судьбы.
Ощущаю в себе не испытанный прежде позор,
За свой чистенький, новый прикид пред лицом седины.

И как голый в толпе обнаженные прячу глаза,
Одеваю позор в сострадание и добродель,
Будто в добрую, старую сказку вхожу навсегда,
Будто старец сейчас мне откроет закрытые веки.

Он стоял близь овеянной ветром, раскидистой груши,
Одиночества полный, в прежде тенистом саду,
Обнимая, целуя, лаская как девичье ушко,
Роняя под ноги, невольные слезы в траву.

Верно, трепетно, нежно шептали дрожащие губы,
Как к любимой давно ревниво тянулась рука,
Будто через года повстречались разбитые судьбы,
И сейчас упиваются радостью встречи сердца.

Он хвалил Божий дар за добрый миг этой встречи,
Редко свет долгожданной надежды доходит до нас.
Он молился, крестясь, возвращая на хрупкие плечи,
Жизни крест – свою память и тайны грядущего час.

Он молился словами раскаянья блудного сына,
И по вере его застонала вокруг тишина,
Голос с веток спустился к седой голове пилигрима,
И шептал: “Не казнись, ты оправдан, забыта вина”.

“Не казнись, ты оправдан, забыто” – летело из сада,
Юный ветер разбитой калиткой скрипел: “ Ты прощен,
После смерти пойдешь по врачам, а до смерти не надо,
Вот здоровье тебе, восстанавливай сломанный дом”.

Будто снова рожден, на колени в объятья земли,
Пал старик – сединой окропив на зеленом ковре,
Бил поклон аромату цветов восходящей весны,
Окрыленный, полетом души, предаваясь мечте.

В горле ком, как свалилась скала в воды быстрой реки,
Почему, от чего на чужом мои радость и боль.
Я представил – поклоны на паперти бьют старики,
Обреченные в горьком стыде на последнюю роль.

Сколько их? - угасающих в бедности, давших нам жизнь,
Одиноких теней у черты леденящего срока,
Где в неведомый мир обрывается дерзкая высь,
Оставляя одни лишь вопросы, вопросы жестоко.

                ПЕСНЬ - 1

Ты выпил жизнь свою до дна,
Осталось день быть может два,
Как капля горького вина
С той чаши жизни, того дна,
Остался день, быть может два.

Черпай последнее мгновенье,
Все в прошлом, близок час забвенья,
Колодец пуст и жизни нет,
Последний миг ты видишь свет.

Ты жил, не знал, где край тебя ждал,
Ты время гнал, от гонки устал,
Ты людям делал добро и зло,
Теперь они забудут все.

Перед глазами сонным вздором,
Проходит все с немым укором.
В законе жизни и природы,
Чью – то смерть заменят роды.

Дорог так много позади,
Не ведомое впереди.
Ты в жизни свет весь обошел,
И лишь покой себе нашел.

Обидно, больно, крик души,
И память крутит счастья дни,
От этой боли сердце сжалось,
И навсегда уж так осталось.
………………………………

Что хотел я не знаю, но будто неведомой силой,
На волне исполинской несло на разрушенный двор.
Строил мимику, жесты, движенья – мол, я к нему с миром,
Скрывая смущенье, навязчиво встрял в разговор.
               
                - 4 -

Может Вам, чем помочь, я тут рядом живу, хожу мимо.
Тут проходит мой круг на работу, с работы домой,
Быта плен, мужа долг, обязанности семьянина,
Я люблю этот круг традиции давней родной.

Здесь напутанной нитью следы моих прошлых шагов,
В клубок памяти, свитый из дней длинной в сорок лет.
Здесь был первым пристанищем добрый, родительский кров,
Место встречи и проводов детских и юных планет.

Я Дмитрий Крамских, вон мой дом угловой через двор.
Женат, двое детей, предки рано ушли в один год.
Эта улица как коммуналка, общаг, коридор,
Кому путь по делам, кому в мир, кому подиум мод.

Любимая сердцу деревня, знакомые лица,
Знакомые судьбы, открытая настежь душа,
Речушка, церквушка, за ней городская больница.
До города близко, пешком не спеша пол часа.

У меня есть квартира, но жить средь пустой суеты,
Где массы людей не греют случайностью встреч,
Где сердце болит ожиданьем, а мысли в пути.
Не хочу этот город клетушек сдавленных плеч.

Я видел на лицах надменность, под маской тревогу,
Усталость, испуг, апатию и раздраженье,
Повсюду как черная ночь очки в непогоду,
Как дань слепоте, окружающим неуважение.

Так на последнем дыханье несут тяжкий крест,
Не оценив, не поняв, что сегодня счастливые будни,
Ведь завтра на капельку счастья не будет мест,
А прошлые годы как звери командуют людям.

Больной мегополис и видно больные врачи,
Лечат – калечат – от кашля рецепт на “пурген”,
Земля под напором машин стонет ночи и дни,
Обреченно на веки закована в каменный плен.

Я вижу в его суете нищету, бездуховность,
В среде безразличья становишься сам безразличным.
От количества денег зависит низость поклонов,
И яркость улыбок, и чванство в блеске безличном.

Повсюду менялы, гадалки судьбы, торгаши,
И кажется смысл всей жизни – деньги – товар.
В переходах с протянутой шапкой стоят “песняры”.
Сутенеры, бандиты, крутые снимают навар.

В людных местах улыбается только реклама,
Демонстрация чуждых вещей, парад белых зубов,
И совсем не лицом повернутые к людям дамы,
От стыда не горят под взглядом детей, стариков.

Не хочу этот город – вокзал в вечном хаосе звуков,
Не хочу быть транзитным певцом в хоре шумной толпы,
В какафонии иерихонских труб от бездарного слуха.
В непонятной формуле жизни – “жизнь для борьбы”.

А наша деревня – дорога в открытое поле,
Лестница в чистое небо над чащей лесной,
Вне времени вдох и выдох на сладостной воле,
И детям и детям детей желанный покой.

А тут раньше дом был красивый, ухоженный двор,
Резной полесад утопал в перламутре сирени.
Ему век бы стоять, но какой - то случился разор,
Шутят: “В полночь в нем бродят призраков тени”.

Этот дом послужил, согревал не один год жильцов.
Музыка под окном – детства нашего бальная секция,
А теперь зарыдал красавицей преждних годов,
Утопая в бурьяне, как в море уходит Венеция.

Я не помню – увы, кто в нем жил, прошло столько лет,
Столько зим здесь беспечный хозяин – стихии природы.
Будто средних веков возвращает истории след,
Стоит, как поруганный храм с разрушенным сводом.

В один год все тащили, кому, что попало под руку,
Окна, двери, доска все пошло в мородерский разбор.
А вернулся из армии – осень – всеобщая скука,
Под гитару в саду до зори разжигали костер.

Вы простите, быть может, не кстати сейчас,
Надоел балтавней, порой давит меня ностальгия,
Возвращается память и все возвращается в нас,
Смотрим вниз по спирали, а там следом шагают другие".
                - 5 -

“ Спасибо - сынок,
Бог воздаст за твою доброту.
Появился ты в срок,
Я так долго ждал эту весну.

Мир тебе, твоим детям,
Родным, друзьям кто близки.
Помощь ангела неба,
Нижайший поклон до земли”.

В нем горели глаза,
Они рвались на части от слез,
В них жила глубина
И сияние утренних звезд,

Детский восторг,
Неуемной энергии взлет,
Океанский простор,
Предвкушение пика высот.

Он крестился, хвалил небеса
Пеньем тонкого слуха:
“ Во имя Отца и Сына,
И Святого Духа”.

Его бас живописно
Подмял под собою полынь:
“ И ныне, и присно,
Вовеки веков, аминь”.

Поднялся плавно, степенно,
Вдруг вырос как гриб,
Отряхнул колени,
Я понял – не дряхлый старик.

Удивляли глаза
Простодушием и новизной.
Кто – то два огонька
Зажигал изнутри добротой.

Улыбался легко,
Без иронии прожитых лет,
И морщины легко
Заполняли, привычный им, след.

Плотный с блеском загар
Отливал, но не южным теплом,
Это солнечный зимний пожар
Поиграл с рыбаком.

Я не видел ни тени спиртного,
Ни след табака,
Видно старца совсем по иному,
Казнила судьба.

За какие такие грехи,
Кто играл роль судьи?
Не спроста ведь молитвы стихи
И седые виски.

Он подернул потертый шнурок,
Смахнул пыль с мешка:
“ Давай перекусим сынок,
что Бог дал с утра”.

Прочитал: “ Отче наш “,
Я тоже крестился, как мог,
И увидел багаж –
Не много же дал ему Бог.

“ Живем - не тужим, по жизни кружим,
Хлеб да соль,
Сухарик голим, да рыбка налим,
Едим, да свой”.

Отказался идти ко мне в гости,
Я достал, что купил из еды:
Водку, сыр, копченые кости,
А он где – то нашел стаканы;

Откопал огрызком лопаты
Полу истлевший клад,
И видно – сто лет бородатый,
Старый армянский коньяк.

Заметив мое удивленье,
Открыл ценный клад напоказ,
Не скрывая - радость, смущенье,
С улыбкой начал рассказ:

              - 6 -

“С чего начать, память старая дева,
Пыльная книга с названьем “ судьба”,
Сантиментальная, скучная мера
На весах доброты и греха.

И не главное, как говорю вам,
Главно - то, как воспримут рассказ,
Я не ангел и все мои думы,
По мирскому - старый маразм.
…………………………………….
Время – деньги, но счета иного,
Прощенья не купят года,
Если в них ничего нет святого,
Если продана страсти душа.

Все не ново, все было, все круг,
Часто жизнь на ошибку похожа.
Говорят: “ Платон брат и друг,
Но истина все же дороже”’.
………………………………….

Песня – 3

“ Как после второго удара,
Глаза пробивает слеза –
Ах, если – бы молодость знала,
Ах, если – бы старость могла.

Все будет сегодня, как будет,
Все было, как было вчера,
Меняется время и люди,
Но прошлое их никогда.

Мы можем менять свои лица,
Под масками прятать глаза,
Под хмелем на время забыться,
Но нет, не забудем себя.

Все тайное вскроется явным,
Как риф на отливе волны,
Что казалось нам прошлым и старым,
Проявится знаком грозы.

Проснется бушующим морем,
Затянет в пучину беды,
Не хватит ни силы, ни воли,
Менять теченье судьбы.
…………………………

Ошибки природы – гордыня,
Все против - она против всех,
Параноики, гении злые,
Их слава – минутный успех;

Их слава – беда миллионам,
Вехи страданий и слез,
В эйфории кумирам поклоны,
В пустыне несбыточных грез.

Ошибочны – мнимое счастье,
Искусственный мир, новизна,
Натуры бушующей страсти,
В них с Божьей волей война.

Но природа безгрешна в ошибках,
Она будто мать к нам строга,
Лишь в бесконечности зыбка,
А у нас - у людей жизнь одна.

Но мы как слепые, глухие,
Один безусловный рефлекс,
Нам судьи – история мира,
Пророческий благовест.

Как часто играем в удачу,
Везенье, минутный восторг,
Истуканам языческим платим,
Одеваем судьбу в страшный рок,

Верим в пустые приметы,
Глупо, наивно, смешно,
В магические амулеты,
Волшебство, чудеса, колдовство.

Тело питаем обильно,
Порой, забывая про то,
Что Дух – свет целительной силы,
Что душу питать нам должно.

Мечемся в поисках правды,
Бесцельно проводим года
В неутолимой жажде,
А Библия за два шага”.

                - 7 -

Хмельной коньяк усилил чувства нашей встречи.
Дыша восторгом, обнимал весенний день.
Старик дал знак, прервался в своей речи,
Мол - дома не случится канитель.

И я откланялся; вернулся в тот же вечер.
Жена нам выстрадала ужин на двоих.
Зашел во двор, остался, незамечен,
Как сирота стоял старик в глазах моих.

Он будто говорил с самим собой,
К кому – то обращался, ждал ответа,
А я невольно слушал сам не свой,
Как искушенный любопытством безбилетник.


Песня - 4

“Она горит, сгорая очень быстро,
Мгновеньем искры, лишь блеснёт в глазах.
Что далеко казалось – станет близко,
Застынет в безвозвратных, добрых снах,
В чертах морщин, седеющих висках.

Ее начало: от любви сердец,
Ангел хранитель, в колыбели сны,
Познанье тайн, что миру дал Творец –
Природы моря, неба и земли,
Единства духа, тела и души.

Жизнь у черты – листает годы память,
В подушку плачет горько, чуть дыша.
И это все; как у дворца развалин,
Ждет часа таинства уставшая душа.

Все там – полет ликующего ветра,
Наивных крыльев - новизна игры,
Сиянье Нового и Ветхого Заветов,
Прозрение житейской суеты,
У входа в храм высокой чистоты,

И бегство от мучительных ошибок,
Судьбы причинно – следственная связь,
И время грёз, растраченных улыбок,
Раскаянье за роковую страсть,
И радости восторг, и слёз напасть.

Где, где она – осталась только память,
Болезнью ноет тело, чуть дыша,
И это все, как у дворца развалин,
Ждет часа своего уставшая душа.

Прошла; жажда надежды и мечты,
Испытаны за взлетами паденья,
Души скитанья в чувствах и любви,
Распутица желаний и сомнений,
Не ясные везенья, не везенья.

Без фраз возвышенных –
Пустых, как звон монет,
И без обмана театральных сцен,
Без страха перед Богом дай ответ,
Все это - было, было, но зачем? ”

               - 7 -

По улице прошла чья – то гитара,
Скулил писклявый голос через нос.
Я выдавил в себе сарказма жало:
“ Ну, кто же так поет - молокосос”.

Как хочется бежать туда – за ней,
И может спеть, как двадцать лет назад,
Обнять девчонку в первый раз нежней,
И увести – куда глаза глядят.

Туда на лавочки, в беседку средь берёз,
Где много нас девчонок и парней,
Где затухал костёр под ливнем грез,
Где было встречено не мало новых дней.

Весна, весна – хмельной пьянящий дух,
Фонтаном радужным играет жизни цвет.
Ах, юность, юность – сплетенье нежных рук,
В счастливом круге – вечер, ночь, рассвет.

Тогда казалось, что я был, не отразим,
Рубаха парень, первый на деревне,
И на ушах стоял и языком травил,
И привлекал девчонок сладким песнопеньем.

Они смущенно прятали глаза,
Друг к дружке жались верные подружки,
Их согревало ожиданье до утра,
И первые любовные игрушки.

Там ор кошачий прятался в кустах,
И соловьи горели в трелях на деревьях,
К забору лип хмельной мужик впотьмах,
И признавался всем собакам в уважении.

Весна, весна – влюбленных поле битвы,
Неутомимое, как время вечный бег.
Слиянье половинок жизни быта,
И заново рожденный белый свет.

Ах, юность, юность – радостная встреча,
Незабываемая встреча, сладкий миг.
Все в первый раз – любви томленье, речи -
Неискушенных, чистых, как родник.

Гитара удалялась под аккорд,
И хором подхватила вся компания.
Лобали, как я понял, “ Поворот”,
Нет, все-таки - занудное рыданье.

9

Я как ребенок маялся в мечтах,
Остыл наверно ужин на траве,
И старец видно тоже в облаках
Летал и воздавал хвалу весне:

“ Весна и юность - встреча неизбежна,
О миг прекрасный задержи свой бег.
Как сохранить нам: чистоту и нежность,
Дарованную с детских, юных лет,

Крылья души, легко ранимые с рожденья,
Не погубить напрасно как Икар,
И бережно по годам восхожденья
Блюсти как нежный, хрупкий дар?
………………………………………….
10

“ А – а, Дмитрий “ – он стоял в пяти шагах.
“ Вы знаете, забыл вкус коньяка,
Как на ветру качаюсь на ногах,
Туман, дурман, кружится голова ”.

И снова прозвучало: “ Отче наш “,
И благодарность мне, моей супруге,
Я нес в ответ, какой – то ералаш,
И ждал рассказа, потирая руки.

“ Да, не вино виной, а пьющий без предела,
На рюмке не написано, что “ Яд “,
Не видно в ней утопших в пьяном теле,
Ни черепа, ни кости не гремят.

Не видно душ блуждающих с похмелья,
Не обрести им вечной жизни рай,
Приятное на вкус хмельное зелье,
Во славу Бахуса снимает урожай.

Нам можно все, но все - не все полезно,
И властвовать над нами не должно,
Широк путь гибели, в воротах жизни тесно,
И надо останавливаться – но:

Но пир горой гремит: “ Давай, давай”,
Сжимают пальцы звон из хрусталя,
В пустом бокале крики: “ Наливай”,
А в полном тосты: “ Выпивай до дна “.

И вакханалии кружат над головой,
Мешаются с вальпургиевой ночью,
И Дионис уже не пустит на покой,
И червь интимной прелести заточит.

Больное утро, воздух в перегаре,
Гиперемия как проказа на лице,
Глаза туманные из незнакомой дали,
Прячутся бегло, как желтки в яйце.

Пророчествам истории поклон –
Писания как рок свершались в точь:
Царь Валтасар блудницу Вавилон,
Мидо – Персидскому царю пропил за ночь.

Под этим ядом рушились границы,
Империй пышных – Греции и Рима,
Языческие культы, и традиции,
Вечные храмы, преданы в руины.

И наше время не без исключений,
Для многих годы в винных берегах,
Пить или нет – сперва сомненья,
Потом привязанность приводит в страх.

Я фронтовик, и знаю как под зельем
В атаку поднимали нас хмельных,
Взыграет кровь, и в бой уходишь смело,
Святое дело - сто грамм фронтовых.

А сколько так забывшихся уснули
Напрасно, не оправданных глупцов,
В дурмане, поддаваясь пуле – дуре,
Бойцов со стажем и совсем еще юнцов.
…………………………………………
Расплескивали гении таланты,
И расточали святый Божий дар,
И подломились под землей Атланты,
Под лжесвидетельством прелестных винных чар.

За жизнью – жизни, поколенья, семьи,
Ведь жизнь аккомпанирует судьбе –
Ел кислый виноград – напутал зелья -
Потомкам век оскомина в душе.

Конечно, всем пред Богом персонально,
Когда – то предстоит держать ответ,
Но, всход от семени родится не случайно,
И как аукали – откликнется след в след.

И вот нам - за спиной: без Божьей доли,
Без старта знаний в омут головой,
На не отрепетированной роли,
По дебрям, кто хромой, а кто слепой,

Отсталые духовно – как шальные,
И Амус поводырь на хрупкий лёд,
На глупость скороспелые, больные,
От предыдущего греха круговорот,

Как по спирали – дальше, выше, больше –
Вольются в мира блудный балаган.
А голос истины слабее, тише, тоньше,
А пастырь – слишком сыт, иль вечно пьян.
………………………………………………

Я претерпел по жизни эту муку,
Разрушил дом похожий ураган.
Гуляем вместе – други и подруги,
Но в одиночестве смываем грязь и срам”.

                - 11 -

Рассказ прервал мой старый, рыжий кот,
Он от калитки шел, орал как оглашенный,
Уверенный, как пуп земли, как сноб,
Не потопляемый Титаник, борт вселенной.

Он по отечески свершал свой ритуал,
Хвостом и шерстью тёрся под ногами,
Как будто, дарит драгоценнейший металл,
Медаль на шею – сверх кошачьих званий.

И по хозяйски рядом сел, как гордый сфинкс,
Исполненный достоинства и чести,
Загадочный, серьезный – мистер Икс,
Балованный вниманием и лестью.

Он как цикада заурчал привычный гимн,
Размеренной спокойной колыбели,
С сознаньем дела создавал уют, интим,
Природный мастер ленных песнопений.

Закрылись вертикальные зрачки,
Весь мир внимали уши чутким слухом,
Назойливые мошки, комары
Кружат как рой, а он не сном ни духом.

Настал момент разбавить разговор,
Я понимал, что очень тяжело
Вскрывать своей истории позор,
Переключился на кота легко:

               - 12 -

“ Он по кошачьи мудрый, добрый кот,
С собаками живет в законном мире,
И с уважением к нему его народ –
Котам – боец, а кошкам – кот в мундире.

И родословная – почти дворянской знати –
Его отец у дворника урчал,
И с той поры все кошки, все собаки
Ему мурлыкают и гавкают хорал.

Бедняга – много настрадался от детей,
Они играют с ним и тискают – беда,
А он царапаться, те в слезы, хоть убей,
То веником, то тряпкой вдоль горба.

На выход – молнией, крючком завитый хвост,
И даже пропадал на пару дней,
Обижен, оскорблён за малый рост,
Скитался в подворотнях; где сытней?

И с той поры терпимей к детским играм,
Они его за хвост и так, и сяк –
Лежит как мумия египетская смирно,
Все понимает – царапнешь, и в раз босяк.

О – о, этот плут блюдет законы строго,
Однажды ему ляпнул: “ Дармоед”,
Он вышел напонуженный с порога,
А через час приносит мышку на обед.

Жена до крика, испугались дети,
Мышь по кухне вертит кренделя,
А он глядит, мол, что же вы соседи,
Кто дармоед из нас, слабо поймать мыша?

Мои попытки превратились в смешной фарс,
А он в одно мгновенье – цап – царап,
Я так испытывал его не мало раз,
Думал – случайность, а он брат не дурак.

А если к дому близко чужой кот,
Собака, птица лезут в огород,
Пиши – пропало – получат отворот,
Кто наутек, а кто быстрей в полет.

О – о, этот старый, рыжий кот – босяк,
Он прохиндей и плут, но не простак,
Он Дон – Жуан, Альфонс, кошачий флаг,
Но мудрый, как для нас людей Сократ.

Боюсь, рассказ о нем мой будет бесконечным,
Вот и сейчас, сидит, смотал себе на ус,
Мне кажется порой, что братик меньший,
Запоминает наши речи наизусть.
…………………………………….
Старик душевно положил ему еду,
А кот, как будто, в подтвержденье моих слов,
Тянулся мордой к моему лицу,
Тут доказательство, конечно, будь здоров.

“Вы Дмитрий захвалили бедного кота,
У вас тандем играющих в игрушки –
“Кукушка хвалит петуха,
За то, что хвалит он кукушку”,

Собаки – человеку, кошки – месту
Преданы до окончанья дней,
Нельзя природе предъявлять протесты,
А у людей - всё как не у людей.

Вы видимо меня оберегали,
В другое русло, направляя разговор,
Иль надоели вам мои морали,
Похожие, на откровенный вздор?”

“Нет, нет, наоборот – мне интересно” –
Я отрицал, подумав: ”Старец телепат”.
Моим глазам казалось мало места,
Как будто – бы на мне провидца взгляд.

Он продолжал так пламенно и чисто,
В ладонях, согревая свой коньяк.
Его рассказ ни сцена для артиста,
Он разжигал погашенный очаг:

13

“Увы, не скрыть мне никогда,
Того, в чём заблуждался прежде.
Как пищи требует душа -
Остаток дней прожить в надежде.

Уже избил себя бичом,
Как флагелланты грешных судеб,
И как инклюз застыл мой стон,
В янтарной капле прошлых будней:

За первый юный - дерзкий крик:
“Смотрите, я родился!
И что мне Бога Светлый лик –
В неведении крестился;

И все вокруг, всё для меня,
Лишь потому – что “ Я “..........,
И солнца круг, и вся земля
И звёзды, и луна..............

И все вокруг, все для меня,
И почести, и судьбы;
Что не положено? нельзя..........?
Вы что слепые? Этож - “ Я “”;

За все плевки в чужие души,
За службу идолам идей,
За мнимый путь, что жизни душит,
Без знанья истинных корней;

За попугайство - софизм речи,
Высокопарность громких слов -
Трибуна - без ума - на встречах;
Чтоб быть в фаворе крикунов.

За горделивые желанья
И ревность лидерского места,
За ложь идей и обещаний,
Что цель оправдывает средства;

За осужденье несогласных
И непокорных линчеванье,
За униженье душ несчастных,
Лишенье места, рода, званья -

(Что были - человека слёзы -
В крови на каменном полу?
Как завалить весной берёзу,
В расцвете, в жизненном соку.)

Спасибо - Господа приточник
Остановил мой дерзкий дух –
Такой же, как и я дружочек
Пустил о мне коварный слух.

Слетел по лестнице карьеры,
Как конь под плеть, в узде осла;
Удел глупца идейной веры –
Приточник – палка для битья.

“Ошибка, недоразуменье” -
Кричал - орал до хрипоты;
Что для лукавого моленья.
Дружок с лукавым был на ты,

Я превратился в лиллипута,
И кресло стало высоко.
Обида, гнев - горела смута,
В желанье мстить – кипело зло.

Честолюбивые терзанья –
Весь мир виновен, но не я,
Оделся в сотню оправданий,
И строил замки из песка.

На том закончился бесславно
Идеи призрачной полёт,
Чужим стал мир, в тревоге странной -
Казался будущий исход.

14

Стоял заблудшим на распутье
И был смешон, одет в дерьмо –
Упавший розмарин в онучу;
И выбрал: сладкое вино,

Училище невоздержаний,
Школу распутства по ночам,
И помпадурочек сверканье,
И новизны цветной обман.

Поехал….. по стране желаний,
В град наслаждений и утех,
К улыбкам улиц без названий,
По хатам вздохов, в скотский хлев.

Как накануне беснований –
Прыгал над пламенем костра,
Ученый бесом окаянным
Водил лихие сборища –

Врумалиа, календы, вота,
Великолепие греха,
Как бегство Каина до Нода,
В страну изгнанья от себя.

Под водку женщины в кордак,
Как гурии чужого рая.
Калейдоскоп сменил бардак –
Барак из Караван – сарая.
.........................................................
Дремала совесть, гнала Мельпомену,
Забыли ноги, где родительский погост,
Не чувствуя предательство, измену,
В беспечности поджог возврата мост.

Явились раздраженье, нетерпимость,
Как будто кто толкал в слепой раздор,
И дрянь наружу лезла и бесилась,
И в драку вырастал глупейший спор.

А завтра повторялась – ритурнель,
И та же песня и припев похожий,
Патологическая жажда захмелеть,
И съездить собутыльнику по роже.
Так навозил в свой дом беды
От разной разности без меры,
А утром отмывал следы –
Похмелья, грязи, лицемерья.
По полочкам расставленные боги,
Мещанские фетиши пустоты,
Чужая аура, минутные восторги,
Вот этот дом взорвали изнутри.

Я начал задыхаться в его стенах,
Фобия завывала как метель.
Согнулось родословное колено,
Не вкусное вино влекло, а хмель.

Картина не из школьных хрестоматий,
И знанья не от греческих палестр,
В душе татуировка - как печатью,
Что молодость прошла в пустой семестр.
За тридевять земель сияла вера,
Надежда, даже странно, как жила,
Любовь слыла рабыней на галерах,
А счастье как далекая звезда -

Тянуло мне невидимые нити,
Сплетало из случайности возврат,
Возврат пускай к разбитому корыту,
Которому я несказанно рад,

Всем сердцем рад, что кончился мой круг-
Неписанный закон для дураков.
И хочется кричать по всей земле,
И быть услышанным, чтоб каждый был здоров.

Кричать. Ведь многие - больны,
Не ведая причины той болезни,
И ходят друг за другом как слепцы,
Непосвященные профаны в глупых бреднях.

Учителя в изысканных манерах,
Муштруют в современность школяров,
Программы умные забыли Святость веры,
Истинную мудрость – цепь веков,

Цель жизни всей – начала и конца,
Венец Создателя вручили дарвинизму,
Как будто заменили мать, отца,
Еще им плату дай за умные капризы.

Смотрите – интересно - учат черти:
Они нам грех, а мы им плату – почем зря,
Глядишь, лукавый в этой круговерти,
На наши средства лепит нового божка.

И кто же оправдает нас ушедших?
Кто вымолит прощенья за долги?
Что вырастит из плевел сорных, грешных? –
Еще одна история беды.

Душа, мой друг, затребует величья,
Она взойдет к Небесному Отцу.
Все временное – пища для обычая,
А нам же грязь пред Богом - не к лицу.

Понятье – время существует лишь для зла,
Над вечностью добра оно не властно.
Земная жизнь как испытания судьба –
Свобода выбора дана нам не напрасно.

Напротив Саваоф, творящих зло,
Казнит при жизни, судит после смерти –
Грех вольный и невольный – видит все,
Он ВСЕ измерил в бесконечной круговерти.

16

И я принял страдания и боли,
По мере наказанье – как урок,
Не мне роптать, сам выбрал эту долю,
Но Он всегда со мною был – мой Бог.

Близок Господь ко всем Его зовущим,
Верующим в Спасителя Христа.
Отец возлюбленного Сына нам живущим
Отдал для искупления греха.

Задумайтесь! Как любит нас Создатель!
Могли – бы вы отдать свое дитя
Предателям, позорной смерти, на распятье,
Для исцеления пороков общества.

Не слишком – ли нам кажется все просто –
Все получать, не отдавая ни гроша.
Без меры требовать: все больше, больше, больше,
При этом сетовать, что жизнь не хороша.

Мы как растенья на тепличных грядках
В руках заботливых Ревнивого Отца,
Но дар свободы держим в беспорядке,
Не соблюдая свод Заветов Мудреца.

Представьте Дмитрий – у вас сын и дочь,
Как поступили – бы за их непослушанье?
А Бог нас любит и не гонит прочь,
Раскаявшимся дарит оправданье.

Как Он все терпит? Кормит, согревает,
Всех одинаково как добрых, так и злых.
Для всех едино – солнце щедро дарит,
Луну и звезды и земли полив.

Я часто слышу: ” Скучно жить по Божьи,
В оковах личность, индивидуальности печать”,
А пригляделся – у них жизнь – Прокруста ложе,
Штампует боль, страданье, злую рать.

Счастливые похожи друг на друга,
Несчастных мечет крайностей игра,
Всему есть мера – золотая середина,
Без меры - точит злоба и беда.

На истинном пути пряма дорога,
Чуть в сторону – ухабы, кутерьма.
Мы с Библией за пазухой у Бога,
Без Библии – пропащая душа.

Велик Господь в своих твореньях чудных,
Кто мог измерить все Его дела?
Жрецы наук земли ничтожно скудны
В познаньях Совершенного Творца.

Все выверено, взвешено до йоты,
Всему дано значенье и число –
Вселенная играет как по нотам –
Симфонию Отца Небесного.

Простите Дмитрий, видно я увлекся,
Уж великанов – длинных теней настал час,
И прячется за даль дневное солнце,
И майский холодок стучится в нас.”
………………………………………
17

Моя растерянность не знала где ответ,
Рассказ облил горячим сургучом,
Смеялся надо мной весь белый свет,
Я не умнее стал, а полным дураком.

Как будто кто зажег внутри огонь,
Замолкший голос был погашенной свечой,
Но только пламя от свечи стоит в глазах,
И чувством непонятным дышит страх.

Куда – то спрятался Яяшка – окаяшка-
В раздумия – кроить снова рубашку?
В сомненьях возвращался мир привычный,
Но пошатнувшийся, зашарканный - язычный.

И в архаичной ветоши витал,
Как зачерствевший в давности коралл,
Как гад, уснувший в сырости, тепле,
Не ведающий веры во Христе.

Качался, ох – качался дерзкий плут,
Напыщенный холизмом пустой шут,
Не привычный к ломке и борьбе,
С самим собой и вопреки себе:

“Так…, семя брошено – какие будут всходы?
Качаться на волнах своей природы?
И плыть, куда не зная, как и прежде?
Носить в себе туманные надежды?
Стучать по дереву, плевать через плечо?
Привычно думать то, что это помогло?
А ведь крещеный православным – горд и рад,
Но что крещенье, если веры нет – обряд.

И что без знания – схоластика божков,
Непониманье причитания попов,
Кириллицы от первых христиан.
А может это все пустой обман?

Так что просить воды у камня гор,
К неведомому богу, обращая взор?
Ведь никогда я не встречал его чудес,
И тайные явления с небес.

А я хочу увидеть раз, но сам,
Чем слышать пересказанный обман.
Живут во мне сомненья без конца,
Как можно – тупо верить в Бога и Творца?”

/Так в помыслах моих таился спор./
Я старцу преподнес сомнений вздор.
Яяшка с окаяшкой преуспели,
В эмоциях пропели эти трели.

18

Старик смотрел сначала и молчал,
Как будто размышлял и строил план.
С улыбкой добродушной, как юнец,
Продолжил монолог, почтенный чтец.

“Под старость люди чище и добрей,
И смерти не страшатся, лишь тоска –
Уколет память душу как репей,
И заскрипит обозом старых дней.

Я знаю, что горит в сомненьях грудь,
Давно знакомый мне период ваших лет,
И что сдавила неопознанная грусть –
То код Создателя - Закон Любви - Завет".
Он чувствовал, что мы чуть – чуть пьяны,
И понапрасну не натягивал струны.
“Благослови Господь” – сказал степенно,
И снова ошарашил вдохновенно:
ПЕСНЬ
Я слышал - как взлетает последний крик,
Я знаю - как теряют друг друга люди.
На паперти, век свой, кончает старик,
Безвозвратны: друзья, дорогие подруги.

И как время уносит, кудато спешит?
Обгоняя желанья, не оставив следа.
И как в теле уставшем цветёт суицид,
Когда мир безисходный заполняет беда.

На разрушенных виршах обнажённая мысль
Не найдёт адресат и завязнет в грязи,
Раздражённые нервы, потерянный смысл -
Обречённое время - не видно ни зги.

Суета сует - мир суеты...............

Среди пёстрой толпы затерялось тепло,
Обозвали любовь "достояньем безумных",
Из разрушенных сводов проливается - зло,
И гармония звуков подменяется шумом.

Жизнь не стоит гроша - второсортный товар,
Но как хочется жить, да карманы пусты.
Из кристалла души выжимают навар,
Софизмы добра - на продажу обман.

Суета сует;
.................................................
(налей мне в стакан.........)
...................................................
В этом хаосе скрытом Химерой от глаз
Не понятно - где правда, не видно - где ложь.
Переписаны истины несколько раз,
Мир - вчера и сегодня, куды ты идёшь?

Выстрел. Пуля в полёте - сомненья в висок,
Обрывается нить между прошлым и будним,
Не удержит ладонь багровеющий сок,
Не сумеют помочь - даже близкие люди.

Суета сует;
.......................................
( ну - будем...........!?!)
Жизнь идёт на погост; без хулы, без добра,
Возвышается крест, там всегда тишина,
Без помойки, без роз -
Без начал, без конца -
У застывших берёз
Отдыхает душа.

Суета сует - мир суета..........................
Как давно я не пил крепкого коньяка".

(продолжение следует)