Телохранитель

Я не могу сказать сейчас, что было между нами. Наверное, здесь применимо выражение "Или всё, или ничего". Скорее, всё: я рассказывала ему о самых страшных тайнах своего плюшевого медведя Тима, а он показывал мне шрамы на своих тонких руках и худощавом мускулистом теле, рассказывая про то, как они появились и про то, кого ему в тот раз пришлось убить.

Он был рядом со мной с самого детства, и я не помню ни одного дня, в который я не прыгала бы ему на шею и не восклицала бы, что сильно-сильно его люблю, а он не вздыхал бы в ответ и, горько усмехнувшись, не подхватывал бы меня на руки.
Когда мы однажды пошли в сад, и я осмотревшись увидела шипастые цветы с нежными лепестками и крикнула ему: "Смотри, какие красивые!", он тут же перемахнул через ограду и через пару секунд вернулся, сжимая в зубах розу. Это были мои первые цветы, и после того дня он каждое утро приносил букет роз и укладывал его на мою подушку. Когда я просыпалась, он заявлял, что эти цветы отравляют воздух, но я вдыхала нежный аромат розовых лепестков и звонко смеялась в ответ на его попытки запугать меня.

Если я просила его рассказать сказку на ночь, он откладывал в сторону маленькую книжку историй для детей, объясняя это тем, что знает истории пострашнее, и низким тихим голосом, переходящим в хрип, рассказывал о тех битвах, в которых он побывал ещё до того, как стал моим телохранителем. А потом странные злые люди из его рассказов чудились мне в углах моей комнаты, и я громко кричала, звала его по имени, и тогда он являлся, словно тень, будто бы из ниоткуда, и укачивал меня в своих руках, успокаивая и пытаясь рассмешить.

А что бывало, когда я просила его спеть песенку... Он пел о печальной любви глухой королевы и слепого короля, и всегда, когда я спрашивала его, о чём на самом деле эта песня, его лицо становилось будто бы вырезанным из камня, и он усмехался. Он говорил, что глухая королева - это будто бы я, потому что глуха к его мольбам, а слепой король - это будто бы он, потому что слеп и не видит никого кроме меня, и именно поэтому королева и король - я и он - не могут быть вместе - и мы тоже не можем. А я обхватывала руками его шею и дула на его лицо, из-за чего прядь тёмных волос, закрывающих его глаза, приподнималась, открывая мне старый шрам на его переносице. Он смешно чихал, отворачиваясь от меня, и бормотал, что я ничего не понимаю в драматичной любви.

Он всегда считал, что он плохой телохранитель, и что я умру раньше него, обещал принести на мою могилу свою фотографию, вложить мне в руки Тима, закрыть мои глаза, а затем уйти с похорон и броситься вниз с высокого обрыва. После очередной битвы он, прислонившись к стене и перебинтовывая раны, повторял уже порядком приевшееся предупреждение о том, что однажды я уйду навсегда и засну беспробудным сном. Но в итоге навечно ушёл он...

Однажды нас сфотографировали вместе, и эта жёлтая фотография с чёрной каёмкой, неумело наклеенной мною по краям за неимением другой бумаги, до сих пор висит на стене моей комнаты. Он там стоит с каменным лицом, а я улыбаюсь и крепко хватаюсь за его руку. Мне было тогда лет девять или десять, а ему - около тридцати или что-то в этом роде. Я никогда не знала, сколько ему лет, а поэтому с чистым сердцем решила, что влюбиться в него вполне можно. Девочка, которую хотят убить миллионы, и мужчина, который убивает людей, чтобы не дать ей умереть...

Печальное начало истории, печальным вышел и конец: он погиб от ран, а она так и не смогла полюбить никого другого, потому что ей был нужен только он.

Из-за того, что я с детства общалась только с ним, я стала не по годам умной и мрачной, не в пример сверстницам, которые читали как минимум - "Спящую Красавицу", как максимум - "Рапунцель". В то время, как девочки моего возраста собирались в уютных комнатах и пили чай, я спрашивала его, почему в конце "Фауста" Бог спас доктора, хоть он и грешил так много. "Потому, что Бог зачастую несправедлив к людям, да и вообще - был бы он, ты бы сейчас тоже пила чай, а не разговаривала бы с полусумасшедшим убийцей", - ответил он мне с усмешкой. Я обиделась на него, потому что он так назвал себя, а он заварил мне кофе, чтобы я не злилась. Потом мы очень долго сидели, обнявшись, и ничего не говорили, только биение его сердца зашкаливало, когда я машинально прижималась к нему ещё сильнее.

Я никогда нормально не разговаривала с мальчиками моего возраста. Они были глупыми и слишком нежными. Стоило мне только начать подговаривать их сбежать с чаепития и устроить бойню, как они бежали ябедничать на меня взрослым, а тем потом приходилось объяснять, что я, видите ли, просто проблемный ребёнок. После одного такого случая он забрал меня домой, а в гостиной выскочил из тени и с криком: "Защищайтесь, сударыня!" - бросил мне длинную ветку. Я легко повалила его на пол, и только сейчас я начинаю понимать, что он поддавался мне.

Странно. Я понимаю всё только сейчас, стоя на краю могилы. Причём, это сейчас можно понимать и буквально, и фигурально – меня сейчас могут убить. Именно тогда, когда я пришла безоружной, именно тогда, когда я пришла оплакивать его…

Телохранители? Ни за что в жизни. Он был моим телохранителем, и он им останется, даже если не будет жив. Я говорю «если», потому что до сих пор не верю в его смерть. Несмотря на то, что он умер прямо у меня на руках, несмотря на раны, несовместимые с жизнью, несмотря на пустой взгляд и так и не отмывшуюся с чёрных перчаток кровь. И несмотря на фотографию с чёрной каймой, которую я уже много раз просушивала от слёз.

Пожалуй, единственное, что во мне изменилось за прошедшее время, так это внешность, ведь быть ребёнком внутри я уже не могла - у меня было слишком мало времени. Может, поэтому я до сих пор не могу разговаривать с ровесниками - этими избалованными и инфантильными мужчинами, которых я помню капризными и визгливыми мальчиками - и девочками, так и не изменившимися за эти годы. Они не понимают, насколько жестокой может быть эта жизнь, насколько страшным может быть мир...
Они верят в счастливый конец сказки, они верят, что всё возможно, что принц воскресает из мёртвых и возвращается к принцессе...

А я просто стою в окружении незнакомых мне людей у его могилы и плачу, не в силах что-либо изменить...

03.12.18.