стриптиз

Ей двадцать семь или двадцать восемь. Она красива, стройна, ловка.
Сцена, софиты, шест. Лишь соски и незагорелую нижнюю часть лобка
Прикрывают почти незаметные треугольнички то ли шелка,
То ли ткани другой... В первый раз она едва отошла от шока.
Это было весной, в аншлаг. За стенами клуба клубился холодный май,
В зале кто-то истошно орал: "Хорош танцевать! Начинай! Снимай!
Мы платили за вход и за пойло! Где менеджер, твою мать?"
Все, что ей оставалось - решиться начать снимать.
Так и помнится ей - огни, в непослушных пальцах прохладный ток,
Сотни глаз пялятся на последний маленький лоскуток...
Много лет прошло. Миновали её насилие, алкоголизм и ВИЧ, но
Раздеваться на сцене стало вполне привычно,
Даже хуже того - ни с одним мужчиной,
Ни под одним тропическим ливнем ласк
Так она и не получила
Того, что дают ей ежевечерние сотни глаз,
Так она и осталась плохой девчонкой...
Этот парень у бара, античный бог с непослушной челкой,
Неотрывно смотрит, но не подходит к околосценной давке,
Тоже ведь стриптизёр - фигура, загар - не ходить к гадалке...
Только смотрит весь вечер. Наверное, что-то видит.
Вот бы ждал у служебного выхода. И, может быть, что-то выйдет.