Обиды детские на бога и на мир

А мне не повезло
                на дедах и отце:
за жизнь мою
                они свои отдали.
После войны,
                я помню,         
                на мальце,
соседском,
                деда звякали медали.


Завидовал я
                не медалям,
                нет:
трепала душу
                детская обида,
когда его,
     «100 грамм вкусивши»,
                дед
по волосам трепал,
                а я всё видел.


Когда они,
                воркуя и ладком,
в два молотка
                без устали
                стучали.
Завидуя,
               отцовским молотком
и я стучал,
                да так,
                чтоб те слыхали.

    
Обиды детские
                на бога и на мир
смешны теперь,
                но помнить вам всё ж лучше,
как от голодных,
                жилистых задир,
спасал я вас,
                «сынков благополучных».
               

Нам приносил
                раз в месяц
                почтальон
убогое
                пособье «по утрате»…
Узнал потом,
                в который миллион
попал я –             
                сын, погибшего солдата.


Жизнь продолжалась…
                Год за годом шёл,
как будто время кольцами слоилось.
Крепчал и матерел
                страны могучий ствол,
но в сердцевине
                гниль уже таилась.


Слоились кольца годовые,
                но
росло с годами
                в душах расслоенье,
и гниль,
                что древо мучила давно,
вдруг превратилась
                в общее гниенье.


В которой раз
                обрушила война,
слепой топор
                кровавого отбора.
В своём безумье
                выбила она
отцов и дедов –
                сыновей опору.


А с вас, живых,
                особый будет спрос,
(погибшие –
                они  «стыда не имут»),
плевать вам было,
                как я жил, как рос,
как выживал
                в нетопленные зимы.


И вот случилось
                снова выживать –
наука детства
                пригодилась в старость.
Как на обед
                варила воду
                мать –
давно не снилось…
                Помню – оказалось.


…Уменье выживать,
                как ген, внедрённый в нить,
в крови у нас –
                наследство поколений.
Не выживать,
                а, просто, жить и жить –
мечтаю я
                об этом вот уменье.


Мечтаю,
               зная,
                снова не дадут
нам «просто жить»
                чужие,
                (да и «наши»),
привыкшие,
                как шерсть с баранов,
                мзду
с народов стричь
                и не стесняться кражи.