***

Мне дороги воспоминания о том,
что никогда не получило продолженья.
Не чуя рокового приближенья,
со страхом понимал уже потом.
Отрывок жизни в янтаре рутины,
поток воды на легковесие плотины.

Теперь, пробив ее, вокруг многообразье капищ, зрелищ,
и холод утром бьет в овал лица,
и пропадает ощущение конца,
и из инстинктов остаются те лишь,
что не убиты сытостью медовой.
И декорации поставлены по новой.

***

Но мало. Выспренность, напыщенность, и кич.
Мы - все и каждый - изотремся в порошок,
и не дадут нам дочитать стишок.
Мы все - бетон, а каждый по отдельности - кирпич,
и нам не станцевать на тех углях,
что выгорят от бесполезной беготни во днях.

Бессмысленность торчит из дыр, карманов брюк,
бьет фонарями, лает и гудит,
пока герой уверенно кутит,
придя к нему потом, проделав круг.
Ему останется одернуть воротник,
усталым взглядом оглядеть гнилой цветник.

***

Ему останется густая пена желтых дней.
Холодный горизонт побед былых,
где вяще коротит зенит вещей седых,
как мир. Зима идет тем жестче, чем быстрей.
В отсутствие других подобий плана,
мне остается лишь иллюзия любви,
помноженная на иллюзию обмана.

Мы изотремся в порошок под теркой лет.
Неважно - ненавидимый, любимый, пьяный.
Вот жалкое подобие творца, вот жалкое подобие смутьяна.
Еще до нас создали прецедент,
поэтому - земля обетованна.
Но прежде чем увидеть яркий свет -
добро пожаловать в предвечную саванну.