Фронтовой концерт

Музыканты уселись на  старой  трёхтонке.
Звук  струны появился стремительно-тонкий,
А за ним, словно друга в беде выручая,
Полетела  басов говорливая  стая.

Лес притих и склонился, дремучий и старый,
Над диковинным звоном потёртой гитары,
Над баяном бывалым, в ладонях согретым,
Над сурово-усталым концертным дуэтом.

На шинелях пропахших землёю и потом
Свой недолгий привал коротала пехота.
И  "Амурские волны" на гребне печали
Души к дому несли, как младенцев качая.

И в Амуре ли дело?! У каждого с детства
Своя речка впадала в  широкое сердце,
Своя тропка вилась, своя банька дымила...
Как недавно ещё, как давно это было.

Вот Василий сидит, к валуну прислонившись,
И, похоже, в  Устюге сейчас его мысли
Возле дома со взвозом, с поленниц берестой,
Где она его ждёт: то ль жена, то ль невеста.

Вот Архип Кундозёров из Луу- Салми:
Тень бессонных дозоров легла под глазами.
Этот, время привала используя с толком,
Над шинелью своею склонился с иголкой.

Эх, вы , други-друзья, боевые ребята!
Сколько вас не дойдёт, не вернётся обратно!
Сколько ваших последних шагов по планете
Где зарубкой, где каской пробитой отметят.

А пока отдыхайте, махорку курите,
Прислонившись  к соседу с минутку вздремните.
У привалов минут не бывает с излишком.
Отдых будет потом, а пока - передышка.

Звук струны оборвался внезапно и звонко.
Под снаряды ушла в глубь тумана  трёхтонка.
И качнули ветвями задумчиво ели,
Словно музыку эту отдать не хотели.

Лес, вздохнув, распрямился, дремучий и старый...
Будут новые песни для старой гитары.
Их услышат ещё Чирка-Кемь и Олонка,
Их подтянут солдаты  Карельского фронта.